случилось непоправимое, почувствовала в ту самую секунду, когда дотронулась до фотографии белокурой девочки. Сандалии утопали во влажной после недавнего дождя земле, и с райских бутонов, как слезы, сыпалась на джинсы роса. Через пару шагов разноцветье и разнотравье сменилось ярким фиолетовым ковриком. Невысокие цветы на доверчиво обнаженных стеблях были похожи на крокусы. Но разве крокусы цветут в сентябре?
– Это безвременники, – послышался в голове шепот Марго. Наверное, от испуга она перешла на телепатический контакт. – Красивые…
Цветы с удивительным названием «безвременники» обрамляли место не просто смерти, а мучительной смерти, словно пытались вот таким незамысловатым образом, буйным цветением, отдать последний долг любимой хозяйке.
Она лежала, скрючившись, поджав пальцы ног, стиснув руки. Светловолосая женщина без возраста, без времени, как цветы, которые стали для нее смертным ложем и погребальным саваном. На нее было больно и страшно смотреть, но Арина себя заставила. Игнорируя ужас, отвращение и желание убежать, она стояла над мертвым телом и смотрела. Хозяйка загородного рая улыбалась даже после смерти, но какая это была улыбка… Так улыбаются обреченные, когда понимают, что все, проси – не проси, а пощады не будет, когда от тебя уже ничего больше не зависит, и тонкая ниточка, соединяющая тебя с миром живых, вот-вот оборвется, и это будет прекрасно, потому что освободит от страданий, терпеть которые нет больше никаких сил. Мертвая девушка улыбалась, а на щеках ее застыли кровавые слезы. Как же так? Глаз нет, а слезы есть. Тонкие бурые дорожки, превращающие еще юное лицо в маску, лишенную возраста.
Смерть ее темна и ужасна…
Предсказание нельзя изменить…
Предсказание найдет тебя даже в райском саду…
И прекрасное имя Флора не защитит от неминуемого…
И безвременники станут погребальными цветами, лягут лиловыми головками на грудь, защищая от невзгод, которых больше не будет, потому что тебя самой больше нет…
Земля оказалась жирной и холодной. Черные комья ее крошились, просыпались между пальцами. А покинутые хозяйкой безвременники, наоборот, ластились, как живые, шептали что-то нежное, успокаивающее, что-то, что понимала древняя ведьмакова кровь, но не понимала Арина. Венок из безвременников получился очень красивый. Если бы Флора его увидела, ей бы он понравился. Но Флора не могла больше видеть. Вместе с жизнью кто-то забрал и ее глаза. Чтобы не видела…
– …Что ты делаешь? – Визгливый, незнакомый голос летучей мышью бился в голове, раздражал, мешал плести погребальный венок. – Ты с ума сошла!..
Она не сошла с ума, она просто знает, что так будет правильно, что в иной мир девушка, называвшаяся Флорой и окружавшая себя цветами, должна уходить вот так, в венке из безвременников.
– Арина, прекрати!
Похожий на летучую мышь голос взорвался прямо у нее в голове, но она все-таки успела. На белых волосах венок смотрелся восхитительно. Теперь улыбка Флоры была не отчаянной, а по-настоящему счастливой, словно в последний миг своей жизни она увидела что-то родное и невероятно красивое.
– Арина, это она! Ты понимаешь?
– Да. Это та самая Флора, которой ты предсказала смерть. – Теперь она может смотреть без содрогания, потому что запомнит не кровавые слезы и не окровавленные садовые ножницы, а венок из безвременников. И с разумом ее теперь все будет нормально, наверное.
– Я знаю, что я предсказала. – Голос из визгливого стал жалобным. – Но как я могла подумать… – Марго осеклась, ее оборвал тревожный вой Блэка. – Кто-то идет! – Она испуганно прижала к груди черепушку. – Нам нужно уходить. Тебе нужно уходить!
Если бы у нее была такая возможность, она бы вцепилась в Аринины волосы, волоком потащила прочь из этого ловко прикидывающегося раем ада, но такой возможности у нее не было, и Марго просто кричала:
– Ты в грязи вся! Посмотри! И венок этот зачем?.. Сумасшедшая… нет, точно ненормальная!
Да, она ненормальная. С нормальными такое не происходит…
Высоко в небе громыхнуло. Надо же, а она даже не заметила, как летний день снова стал осенним, как угрожающе потемнело все вокруг, а ветер из ласкового сделался колючим.
– Уходим! – Марго покачивалась из стороны в сторону, словно от налетевшего ветра, на мертвую Флору старалась не смотреть. – Да не стой столбом! Беги отсюда, пока тебя никто не увидел!
И она побежала. Не оглядываясь, не обращая внимания на хлынувший ливень, не разбирая дороги. Проливной дождь сделал с ее душой то, что не сделал бы ни один психотерапевт – очистил, смыл запах чужого страдания, оставив на пальцах лишь едва уловимый аромат безвременников. В подошедшую электричку Арина садилась уже почти успокоившейся.
