величество! Вы не имеете права принимать такие решения. Вас осудят!
– Молчать! – рявкнула Полина. – Мне решать, и мне отвечать! Если муж мой останется жив, он и решит, что со мной делать. Но не вы!
Свенсен зарычал – и Люджина неуловимо скользнула между ним и своей госпожой, и гвардейцы уже вставали так, чтобы блокировать берманов, а Полина зашипела от ярости и топнула ногой.
– Молчать! Здесь я королева! Если вы, – крикнула она Свенсену, – не можете ничего делать, то не мешайте!
И что-то было в ее голосе и в лице, что солдаты мрачно замолкали, сжимая зубы. Подполковник тяжело дышал, но не двигался. Поля глядела на колдуна со злым отчаянием. Внутри просто кипела ненависть, убивая страх, толкая на безрассудства. Перевела взгляд на мужа, на Люджину, повернувшуюся к ней с явным сочувствием, на хмурых солдат. Инстинкт орал ей не соглашаться, не слушать, но разве могла она не ухватиться за надежду?
– Откуда я могу знать, что вы не заберете то, что вам нужно, и не уйдете отсюда? – спросила Полина резко. – Что не обманете?
– Пусть поклянется, – вдруг произнесла Дробжек. – Пусть даст клятву на смерть на крови. Клятвенный камень у него наверняка есть, я проверю, настоящий ли. Если не вылечит и обманет – умрет.
Колдун застыл на мгновение и с уважением глянул на охранницу.
– Поклянетесь? – сухо спросила Полина. Что угодно, лишь бы Демьян был жив.
– Да, – после некоторого раздумья ответил темный. – Вы передаете мне в руки кровь и подвеску. Затем я пробую вылечить вашего мужа. Если не получается – я возвращаю вам и то, и другое.
– Наоборот, – металлическим голосом произнесла королева.
– Нет, – непреклонно ответил колдун. – Если ваш муж проснется, он просто убьет меня и подвеску не отдаст. Я должен быть уверен в том, что она попадет в мои руки.
Пол думала, закусив губу. Рядом что-то пытался сказать Свенсен, но она просто отмахнулась от него.
– Хорошо, – Полина очень надеялась, что не совершает глупость. – Люджина, примите у него клятву.
Когда по тонкому тяжелому камню с иглой посередине побежала кровь, зашипела, впитываясь в бороздки, и были произнесены необходимые слова, Пол решительно сняла с шеи мужа подвеску, закатала рукав. Ее гвардейцы вряд ли одобряли происходящее, но слово королевы – закон. И они, напряженно сжимая оружие, следили и за колдуном, и за берманами, звереющими на глазах. Очень бы не хотелось начинать бой с теми, с кем должен стоять плечо к плечу.
– У меня все с собой, – сказал Рибер, снова залезая в сумку, и достал шприц. – Потерпите, ваше величество.
Он аккуратно набрал в иглу крови из вены, снял пробирку, закупорил. Выжидательно взглянул на королеву – и Поля взяла его за руку, провела к мужу.
Она ждала. Верила. Молилась, пока колдун водил над Демьяном руками, бормотал, а от ладоней его шло зеленоватое сияние. Покачивалась туда-сюда, обхватив себя руками и впившись ногтями в предплечья. В спальне стояла звенящая тишина. Долго, очень долго.
Наконец колдун поднял голову – она увидела приговор в его глазах и заледенела.
– Я не могу, – сказал он. Темный сделал шаг в сторону, покачнулся. Он был страшно бледен. – Не понимаю почему. Я делал препарат с тем расчетом, что он ослабит его, но не убьет – иммунитет Бермонтов должен был сыграть свою роль, – но, видимо, неверно рассчитал концентрацию. И сейчас болезнь еще сильнее. Простите, ваше величество.
– Отдайте подвеску, – безжизненным голосом потребовала Пол. Ей было холодно и тускло.
Рибер печально покачал головой, выдохнул, чернея и опуская плечи, быстро шагнул за щит, неуловимым движением руки открыл Зеркало – и бросил туда и подвеску, и склянку с кровью. Скорчился, рухнул на пол под топот рванувших к нему охранников, застонал, забился в конвульсиях – и затих.
В спальне снова стало оглушающе тихо. Солдаты расступались, открывая застывшей королеве обзор.
– Мертв, – сказала Люджина, прижимая пальцы к шее колдуна. – Клятва сработала. Мне очень жаль, ваше величество.
Полина сжала зубы, чувствуя, как отливает кровь от лица и деревенеет тело. Внутри звенела, разлетаясь на мелкие осколки, ее безумная надежда. Неужели проиграла?
Королеву повело, руки и ноги вдруг стали чужими, и она сделала назад шаг, другой, прислонилась к шершавой стене и начала сползать вниз. Рядом стоящий Свенсен вовремя среагировал – поддержал, отнес в гостиную, уложил на диван. Только чудовищным усилием воли Полина удержалась в сознании. И словно сквозь толстый слой стекла наблюдала, как появляется в покоях Игорь Стрелковский, как шумят рассерженные голоса, как проводит над ней руками капитан Дробжек – и тело становится легким, послушным. Полине принесли воды, что-то говорили, но она не понимала что. Из спальни ушли солдаты, унося на носилках тело колдуна. Рядом присела откуда-то взявшаяся матушка Демьяна, леди Редьяла. Потрогала невестке лоб, легко погладила по волосам, вздохнула сокрушенно и печально. Взяла за руку и поцеловала холодные пальцы, прижала к своей щеке. И четвертой Рудлог вдруг стало стыдно за свою слабость, за то, что разлеживается тут, как нежная барышня.
Четкость мыслей вернулась резко, будто включился свет. За полуоткрытой дверью в коридоре спорили мужчины, и иногда в разговор вступал спокойный
