Ныряй!
Тот что-то запищал, заплясал, дергая хвостом, проплыл с ней немного и скрылся под водой. Игорь нырнул следом – там, в зеленоватой толще, почти не виднелось дна, и метрах в двух от поверхности плыл среди своих собратьев казавшийся почти белым дельфин, и крепко держалась за него обнаженная женщина. И это было красиво.
Стрелковский вынырнул: рядом скользнул шершавый бок, с другой стороны второй – и ему в ладони начали тыкаться, как котята, поблескивая черными хитрыми глазами.
– Мне нечем вас угостить. Нет еды, – сказал Игорь со смехом, – уж извините.
Через несколько минут он смеялся так, что его слышали, наверное, по всему побережью – один из его новых друзей уплыл и вернулся, держа в пасти слабо трепыхающуюся и истекающую бурой кровью крупную рыбину. Видимо, решил покормить голодного человека, у которого нет еды. Игорь отказался, хоть и предлагали настойчиво, и дельфин сам с удовольствием заглотил все, периодически фыркая водой – глупый человек, вкусно же!
Дробжек ныряла неподалеку, затем просто расслабленно лежала на воде, лицом к солнцу, а Игорь все плавал вокруг – под него подныривали, с ним пытались играть. Ну чисто дети, морские любопытные и непуганые дети.
– Обед нас уже ждет, – крикнул он напарнице. – Давайте на берег!
– Не хочу, – лениво отозвалась она. Но все-таки погладила ближайшего нового друга по шкурке и поплыла обратно. И прямо голышом, подхватив оставленные вещи, ушла в дом.
– У вас что, нет ничего полегче надеть? – спросил он, когда капитан вышла к обеду в домашних штанах и рубашке.
– Откуда? – спросила северянка коротко. – Я бы не успела ничего купить, вы очень поздно сообщили.
– Садитесь за стол, – пригласил Стрелковский. Там, на больших тарелках, дымилась свежеподжаренная рыба, рядом стояли салаты, теплые лепешки, какие-то соусы. – Я скоро ухожу. Вызовите такси, – он кивнул на телефон, – и в магазин. Вы тепловой удар получите в зимней одежде. Деньги я оставлю, обменяете, хотя тут и за руди продают. И не спорьте, – скомандовал он, видя, как хмурится Люджина, – это все оплатят в Управлении.
– У меня будут какие-то задачи, Игорь Иванович? – поинтересовалась капитан, даже не став спорить по поводу денег. Хотя ей, очевидно, было неприятно.
– Ваша задача – отдыхать. – Полковник взял вилку, подцепил кусочек рыбы. – Если вы понадобитесь, я вам сообщу. А вечером, если захотите, проведу по городу. Здесь есть на что посмотреть.
Встреча с Дареией Адамииди, курирующей внешнюю разведку Маль-Серены, прошла плодотворно и спокойно. Игорь Иванович заверил, что никакой другой цели, кроме короткого приема у царицы, у него нет и что вопрос никак не связан с двусторонними отношениями, а скорее, это частная консультация, за которую он будет очень благодарен. Договорился о совместном мониторинге системы взаимного оперативного оповещения, подписал декларацию о намерениях, в которой обе стороны указали стремление работать не во вред странам друг друга, и оставил коллегу в прекрасном настроении.
Сам он поспешил уйти. Находиться рядом с высшей серениткой было почти невыносимо – ее присутствие ощущалось как нежные женские ладони, оглаживающие тело, и мысли постоянно сворачивали куда-то не туда. И запах, который Стрелковский почувствовал на берегу, здесь был ощутимее и прорывался сквозь и благоухание цветов, и аромат травы.
К чести госпожи Адамииди, она не пользовалась даром сенсуалистки специально, но фон вокруг нее, как и вокруг еще нескольких знатнейших аристократок острова, был такой чувственный и призывный, что удерживать каменное лицо, не допускать суетливости рук и не отводить глаза было очень трудно.
Сердце опять болело, успокаиваясь по мере того, как он отъезжал от вотчины генерала Адамииди, и вскоре остался лишь отголосок боли и тоски, никуда, впрочем, деваться не собирающийся.
Дом был пуст. Опускались ранние сумерки, пляжи опустели и от воды дул уже довольно прохладный ветерок, а Дробжек все плавала – он то и дело поглядывал в сторону моря, пока вдоль побережья не зажглись фонари и за их светом стало невозможно что-либо разглядеть.
Игорь почти собрался плыть за ней, когда капитан наконец вышла на берег, взяла с песка полотенце и стала энергично вытираться.
Он вдруг понял, что ему любопытно за ней наблюдать. В ней не было ни томности, ни плавности, и растиралась она как мужчина – коротко, резко, – ей не были свойственны типично женская мимика и жесты – прикоснуться к себе, словно привлекая внимание, нарочно опустить глаза, надуть губы. Все очень естественно. И сейчас – он точно знал это – Люджина купалась голышом не для того, чтобы соблазнить его или продемонстрировать тело. В ней совсем не было хитрости и лукавства.
Капитан подняла голову, посмотрела в окно – и Игорь приглашающе помахал рукой. Давайте домой, Люджина.
– Не устали? – спросил Стрелковский, когда она вышла после душа, одетая в какой-то странный сарафанчик. Хотя нет, это же хитон. Кусок ткани на застежках. Едва закрывающий грудь, открывающий плечи, голубой, чуть ниже колена, легкий. Даже легкомысленный.
– Нет, – Люджина поймала его взгляд, смутилась. – У них тут странная одежда, да? Я зашла в лавку неподалеку, там только на манекенах такие платья. А хозяйка так меня обработала, что я даже рот открыть не успела, – предложила местную нугу и, пока я жевала, схватила ткань, обмотала вокруг меня,
