выпучив глаза и разинув рот. Голос?! В эфире?! Не азбука Морзе – живой человеческий голос!
У меня даже подогнулись ноги, я попятился и привалился к стене. Генри оглянулся на меня, и я хрипло прошептал:
– Он передает и принимает голос! Но… но ведь… Ведь можно посылать только сигналы азбуки Морзе! Радиоустановки не передают голоса! Хотя… – моя мысль уже работала вовсю. – Хотя можно использовать колебательный контур. Он будет модулировать акустический сигнал, а на той стороне приемник преобразовывает его обратно в звук. Здесь что, стоит такой? Мы можем не только слышать, но и отвечать?
– Ага, – довольно осклабился отец, не очень понявший причину моего изумления. – Мы слышим его, а он нас.
Снова заискрила клемма. Генри подкрутил рукоять, транслятор зашипел громче, из него донеслось:
– Мессия слушает. Двузубец, передавайте.
Говорили на английском. Голос отдавал странным металлическим призвоном и был не очень разборчив, а интонации его казались необычными и какими-то чуждыми, что ли.
– Значит, Мессия, – тихо повторил я.
– Мессия, это Двузубец, – громко произнес отец тоже на английском. – Двузубец. Как слышно?
После паузы невидимый собеседник откликнулся:
– В пределах нормы, с учетом всех обстоятельств и производных.
Производных? Я попытался понять, что он имеет в виду. Вскоре стало ясно, что Мессия зачастую использует не совсем верные слова… то есть внешне – правильные, но ускользающе-неточные, словно он либо не вполне владел английским языком, либо отличался необычной, экстравагантной работой ума.
– Мы готовы… – начал отец, но я, нагнувшись к транслятору, перебил:
– Мессия, где вы находитесь?
– Кто произнес это? – донеслось из аппарата.
Чудно? он все-таки звучал. Будто с нами разговаривал Механический Человек – диковинка, которую на Всемирной Выставке должна была представить французская «Дюкрете».
– Приглашенный помощник, – пояснил Генри и локтем ткнул меня, чтоб помалкивал, но я не собирался отступать:
– Вы над нами, Мессия?
– Это не так.
– А как тогда? – удивился я. – Антенна передатчика направлена вверх.
– В средних слоях атмосферы над участком Москва – Санкт-Петербург висит трансляционный зонд.
– Зо… – я запнулся, снова пытаясь понять, о чем это он. – То есть там… дирижабль? Змейковый воздушный шар с радиостанцией?
– Я называю его «летательный дрон», – откликнулись из транслятора. – Он управляется дистанционно и…
– Дистанционно? – перебил я. – Такое невозможно.
– Есть многое в большом пространстве, чего вы пока не знаете, приглашенный помощник. На дроне установлена переизлучающая станция, работающая на длительных волнах.
– Длительных? Ага, значит, есть совсем короткие, а есть длительные? О’кей, понял, но где же находитесь вы?
– Мессия расположен в другой среде.
– В другой среде? Что, во имя Ньютона, это значит?!
– Готов принять сообщение, – произнес Мистер Икс, проигнорировав последний вопрос. – Попрошу словесное описание осмотренной машины.
Генри оглянулся на меня, пожал плечами, словно говоря: ты и так влез и болтаешь без умолку, вот и давай, описывай. Я откашлялся, чтобы собраться с мыслями, и заговорил:
– Первое: это тандем-компрессор, а на «Самодержце», судя по документации, стоит насос-компаунд. Второе: внутри компрессора обнаружен неизвестный элемент в виде стеклянной трубки с утолщением. Светящейся, в смысле… фосфоресцирующей.
– Цветовой оттенок? – голос прозвучал громче и напряженнее.
– Оттенок изумрудный и…
– Бирюзовый, – подсказал Джейн от двери.
– …и бирюзовый. А это важно? Еще на схеме есть надпись латынью: солярис рецептум детонатиус.
Собеседник надолго замолчал, только помехи были слышны, и я решил, что парящий где-то в ночном небе невероятный «дистанционно управляемый летательный дрон» потерял связь с нами, но тут Мистер Икс произнес:
– Дождитесь ответного сообщения. Возможно, понадобятся дальнейшие действия.
Джейн резко повернулась к нам. Ссутулившийся Генри распрямился на лавке:
– Но предполагалось, что после осмотра и сеанса связи мы сразу вернемся в свое купе.
