– Называйте меня Старший Механик. А ее – Младший Механик. И не забудьте, что эта дама – механик-женщина, первая в своем роде, прибывшая с вами из Британии. А юноша…
– А юношу зовите Главным Механиком, – заключил я.
3
Стоянка таксо-карет находилась возле «Высокого Дома». Швейцар разбудил шофера, и тот, недовольный, молчал всю дорогу. Громы небесные смолкли, дождь превратился в мелкую морось. Два круглых зеленых глаза горели над аркой, в которую уходили влажно поблескивающие рельсы, вдоль которых тянулась дорога. Впереди были перрон, озаренный светом фонарей, и обращенный к нам кормой последнего вагона «Самодержец». Солдаты оставались на своих местах. Я разглядел седоусого унтера и прохаживающегося вдоль поезда офицера по фамилии Ухаров.
– Держитесь за мной, – велел Брутман. – Говорить буду я.
В глотке у меня пересохло. Сердце то подскакивало, колотилось где-то в горле, а то будто проваливалось в желудок. Когда, вступив на перрон, мы приблизились к солдатам, Ухаров заметил нас и своей журавлиной походкой, высоко вскидывая ноги в черных сапогах, замаршировал навстречу.
– В чем дело… – начал он издалека и тут же легко перешел на английский: – А, это вы, инженер. Кто с вами?
– Как это – кто? – удивился Брутман вполне убедительно. – Мои механики-помощники из Великой Британии.
Солдаты – серые безликие фигуры, одинаковые в своих шинелях, с ружьями и саблями, – расступились, и Ухаров встал перед нами. Длинное породистое лицо его было смертельно серьезным.
– Зачем вы пришли сейчас? – осведомился он.
– Необходимо развернуть «Самодержец», к тому же нужно еще раз осмотреть некоторые узлы, – пояснил Брутман и вдруг перешел в атаку: – Будьте добры объяснить, почему меня, главного инженера проекта, не предупредили о том, что на церемонии будет присутствовать Его Императорское Величество?
– Но… – начал офицер.
– Что значит «но»?! Сначала объявили, что император будет на открытии, затем – что его там не будет, и вдруг, в самый последний миг, я узнаю – от швейцара в гостинице! – что Его Величество все же намеревается посетить Выставку, более того, что он желает оглядеть парк, прокатившись по нему на «Самодержце»!
– О последнем изменении в планах Его Величества стало известно лишь ночью.
– Вот и я должен был узнать про это ночью! – чуть ли не выкрикнул Брутман, и Генри рядом со мной качнул головой, а Джейн едва слышно вздохнула: инженер переигрывал, в голосе его появились истерические нотки, что вызывало подозрения.
Хорошо, что сам Брутман это тоже понял и, переведя дух, заговорил спокойнее:
– Повторяю: нам необходимо проверить работу некоторых механизмов. Пропустите нас.
– Вы знаете, что все действия, связанные с «Самодержцем» после его прибытия на Выставку, строго регламентированы, – возразил Ухаров. – И по регламенту разворот состава должен осуществиться в восемь часов утра. Вот и приходите в восемь. Любые перемещения как из, так и в состав могут осуществляться только согласно заранее установленному регламенту, каковой подписан…
– А внезапное изменение в планах императора входит в регламент? – перебил инженер.
Ухаров сделал короткий жест, отметая это возражение, и резюмировал:
– Я не могу впустить вас на «Самодержец» до восьми.
– А я не могу гарантировать бесперебойную работу силовой машины состава и, как следствие, безопасность находящегося на его борту императора, если немедленно не осуществлю проверку! – истерические нотки вновь завибрировали в голосе инженера. – И в случае возникновения неполадок причиной их будете вы!
– Однако… – начал офицер.
– Однако – мы уходим! – отрезал Брутман. – Я слагаю с себя полномочия главного инженера проекта и отказываюсь осуществлять торжественный пуск «Самодержца». Теперь, если что-то пойдет не так, вы вольны сами закатать рукава и взяться за дело.
Инженер и вправду собрался уйти, но тут Ухаров сдался. Ему явно не хотелось действовать вразрез с регламентом, однако угроза Брутмана немедленно покинуть Выставку и предоставить офицеру самому разбираться с возможными проблемами заставила пойти на попятную. Ухаров посторонился с каменным лицом и кивнул, давая понять, что мы можем пройти.
Так мы и сделали. И лишь после этого офицер осознал, что один из следующих за инженером британских механиков – женщина.
– А… позвольте! – начал он и запнулся. – Но ведь это?..
– Что, милый? – спросила мама на английском, подпустив в голос иронии и жеманства. – Что «это»?
– Но это… то есть вы же – женщина!
Генри сдержанно хохотнул, как бы выражая солидарность с этим мнением, а Джейн заметила:
– Полагаете, мой дорогой, женщина не способна разобраться в механике?
