— Данный документ присутствует в анналах Шангруна в количестве одного экземпляра. Следуйте за своей копией.
— Что? И ты отдашь мне свитки?
— Да.
— Так просто?
— Чар, архивариус Шангруна ограничен в способности обсуждения различных тем и может отказывать в корректной работе при использовании неточных формулировок. Пожалуйста, говорите точнее.
— Я хотел спросить, неужели процедура изъятия документов из анналов пройдет так просто?
— В случае Афивианских свитков — да. Этот документ изначально не являлся предназначенным для хранения в Шангруне и был добавлен позже без оформления каких-либо ритуалов привязывания. Так же просто он может быть изъят. Иных документов это не касается, выносить их за пределы Шангруна строжайше запрещено.
— Ах вот оно как! Тогда веди!
Первое, что Тобиус понял о Шангруне, — книгохранилище изнутри являлось чем-то совсем иным, нежели снаружи. Только-только выбравшись из-под земли, волшебник сразу поразился размерам белого дворца, но, попав внутрь, совершенно ясно понял, что создатели применяли технику четвертого пространственного измерения, а возможно, даже и пятого, сделав Шангрун практически безразмерным.
Стеклянный двойник вел его по нескончаемой анфиладе огромных квадратных залов, уставленных бесконечными полками с книгами, свитками, глиняными, каменными, деревянными дощечками, укутанными в стазисные поля либо покрытыми Лаком Обновления. Повсюду стояло множество столов и кресел для чтения, лестницы для подъема к высоким полкам, сотни и тысячи настольных освещальников. Из зала в зал, раз за разом перед Тобиусом представала одна и та же картина — шкафы, стеллажи, полки, столы, кресла и книги. Бесконечное море книг, фолиантов, гримуаров. Он бы точно решил, что его просто заманили в ловушку, работающую на принципе пространства, замкнутого на самом себе, если бы не приглядывался к разным корешкам, удостоверяясь, что нет, это все-таки разные книги и разные помещения.
Двойник ввел его в один большой многоярусный зал, в котором шкафы с книгами были выстроены в форме нехитрого лабиринта, затем по металлическим лестницам на восемь ярусов вверх, на огромную высоту, дальше длинными узкими коридорами, еще две лестницы и внезапная остановка у небольшой стенной ниши с белым пьедесталом. На пьедестале лежала подушка, а на ней покоился большой толстый свиток на деревянных основах с полированными рукоятками.
— Это они?
— Афивианские свитки, чар. Собрание работ по магии Призыва за авторством архимагистра Небезиала. Это они.
— И я могу их забрать?
— Если у вас есть такое желание, чар.
Тобиус осторожно взял свиток и развернул его, чтобы увидеть множество строчек непереводимого текста.
— Что-нибудь еще, чар?
— А… а что у вас есть?
— Не все, но очень многое. Труды по демонологии, адвомагии, сапиентомантии, некромантии, артефакторике и артефактологии, атласы бестиологические и ботанические, монографии, статьи, дневники, исследования. На оглашение полного списка требуется трое суток, восемь часов и двадцать две минуты. Начать?
— Нет, не стоит! Я хочу обратиться к архивам Шангруна! Мне все равно что читать, лишь бы было что!
— Вы получите все, что пожелаете. Также Шангрун может предложить вам набор словарей, которые помогут в работе с трактатами, составленными на мертвых языках.
— У вас есть еда?
— Шангрун не приспособлен для длительного проживания, это архив знаний.
— Хорошо, что я принес с собой.
— Соседство пищи или огня с хранящимися в Шангруне документами нежелательно.
— Я буду очень аккуратен!
Дни летели незаметно — ведь волшебник был занят. Он без устали носился по безразмерным залам, выискивая те или иные документы, чтобы сорвать их с полок и перетащить в свое импровизированное гнездо. Гнездом являлась куча уже позаимствованных документов, которыми волшебник обложился и которые штудировал со счастливым блеском в глазах, заполняя страницу за страницей своей собственной книги заклинаний. Все, что казалось ему интересным, немедленно попадало в нее, все, начиная с простейших словоформул и кончая длиннейшими описаниями самых сложных ритуалов. Полузабытые заклинания, такие как Равноправные Братья или способы призыва зверей Понгемониуса,[48] он жадно впитывал все. Одна иллюстрация за другой отправлялись на страницы его книги, подписываемые убористым почерком в сопровождении сложных формул и
