благо места хватало с лихвой, затем хорошенько осмотрелся. Не будучи уверенным в целесообразности своих действий, он набрал несколько хороших мечей с тел погибших охранников, взял ручной арбалет, несколько болтов. Подумав, решил не рыться в поясах и седлах воинов, в которых они часто зашивают долю жалованья, иначе поиски полезных вещей превратились бы в мародерство. Удалось найти еду, которая явно не принадлежала дикарям. Вряд ли они таскали с собой копченые бугортонские окорока черной свиньи, сушеный мармидоузский хлеб или зеленый кагор на травах. Самая дорогая еда для долгого пути. А черные свиньи из Бугортона вообще считались деликатесом, несмотря на свой специфический запах.
Закончив со сборами, волшебник перетащил всех погибших вестеррайхцев на обочину и похоронил. Это не отняло много времени — земля просто- напросто разверзалась аккуратными углублениями и проглатывала тела. С тех пор как Тобиус открыл в себе дар к геомантии, ему не приходилось ею пользоваться, так что пора было восполнять пробелы. Тела дикарей маг сжег, пустив по ним Огненную Стену. Пришлось постараться, чтобы не подпалить ближайшие деревья. Лишь после этого он подозвал петуха, который все стоял вдалеке, и, пристроив его в упряжь, сел на место кучера. Уже давно стемнело.
— Ко-ко!
Они двинулись в ночи, и карета катилась до рассвета. Устроив небольшую остановку в лучах молодого светила, Тобиус проверил пассажиров, сменил мужчине бинты и продолжил путь. Ехали весь день до темноты, с редкими остановками. Волшебник съехал с тракта и некоторое время осторожно вел карету по кочковатому бездорожью. Достаточно удалившись, он выбрал место возле небольшого пруда. Набрав воды и немного хвороста, Тобиус принялся возводить над местом стоянки добротный защитный полог. У него получалась отличная работа — обычно маги брали с богатых путешественников золотом за то, что он сделал для себя просто так. Комплексные чары, защита от мелкой полевой нечисти, духов, которые тревожат во сне. Еще он ощутил, что в пруду кто-то живет. Ничего особо ужасного, но на всякий случай Тобиус начитал несколько заклинаний, отпугивающих водную нечисть вроде топлецов.[60] Поверх всего этого он натянул чары Незримости.
Маг сидел перед костром, следя за тем, как закипает вода в котелке. Можно было бы вскипятить ее в мгновение ока силой мысли, но он не хотел. Когда Тобиус был лишь юным неофитом Академии, наставники посмеивались над ним и его сверстниками, которые жаждали поскорее обучиться Искусству и стремились использовать магию везде и всюду. Юные волшебники нетерпеливы и импульсивны, они все еще остаются в большей степени простыми смертными, нежели волшебниками, и таинственное Искусство им в новинку, а следовательно, очень интересно. Но с возрастом это положение изменяется — чем волшебник старше, тем почтительнее он относится к своему Дару, тем степеннее держится. Магия — не игрушка, и незачем растрачивать свои таланты на пустяки, это неуважение к ней и к самому себе.
Голова болела. Пока несильно, но Тобиус догадывался, что это только пока. Боль, слабая и тупая, притихла в затылке, время от времени напоминая о себе. Она поселилась там недавно и явно не собиралась уходить. Отлив кипятка в глиняную кружку, волшебник насыпал туда трав из одного из своих мешочков и стал размешивать, готовя отвар. Когда жидкость загустела, приобрела маслянистость и зеленый цвет, он выпил ее мелкими глотками. Вкус болотной тины и дикой клюквы неважно сочетались.
Лаухальганда грелся у огня. Казалось, он начал приходить в себя после путешествия на Ору, и его телесные процессы, какими бы они ни были, ускорились. Теперь этот черный каучуковый шарик с ушами меньше спал и чаще выбирался из сумки.
— Керубалес.
— Я здесь, мой брат.
— Ты спишь?
— Иногда я дремлю, но это не сон. Огэбо никогда не погружаются в такое глубокое забвение.
— Тогда тебе будет нетрудно присмотреть за нами ночью?
— Я самый глупый из огэбо… не знаю, стоит ли мне доверять.
— Я доверю тебе свою жизнь.
— Но я же столько раз подводил тебя…
— Просто тихо разбуди меня, если рядом появятся одноглазые или те, которых я убил у дороги.
— Я буду очень стараться!
Тобиус опустошил кружку и заел гадостный привкус сухарем со сладким маслом. Прежде чем устроиться спать на походной лежанке, он оставил перед каретой миску с вяленым мясом, хлебом и кружку подслащенного травяного отвара. Маг знал, что один из двоих человек в карете находится в сознании. Скорее всего, это женщина, потому что мужчина с его ранами еще не скоро придет в себя.
Потратив немного времени на то, чтобы изучить состояние собственной руки, Тобиус отметил положительные изменения. Она все еще выглядела неважно, сильно почернела, но, как ни странно, некроза тканей не наблюдалось, боли почти не было, чувствительность оставляла желать лучшего. Закончив лечебные процедуры, он лег спать.
Вновь явился Шепчущий и принялся упрашивать открыть ему путь к сердцу, но как-то вяло, будто сам уже устал биться о стену Тобиусова упрямства. Борясь с пожирателем душ, серый маг не сразу, но все же забылся сном.
