необходимость в ремонте была видна невооруженным взглядом. От измотанного капитана Барвази Тобиус узнал, что продолжить плавание удастся в лучшем случае завтра.
Сумасшедший Старикашка Винсент доставил троицу на берег и даже позволил заставить себя принять в благодарность несколько монет, после чего уплыл прочь, напевая какую-то старую рыбацкую песню.
Троица двигалась по той части порта, которая еще недавно пребывала под рекой, и наблюдала множество оставленных Налем следов: толстый слой илистой грязи покрывал все, тут и там валялся речной мусор, кое-где клацали клешнями донные раки. Большую часть подмокших построек явно собирались сносить и застраивать территорию заново. Особое внимание привлек корабль, который после отхода воды сел на мель прямо во дворе брошенного борделя. Вокруг суетились люди и гномы, торговцы, матросы и содержатели увеселительного заведения.
Вернувшись на съемную мансарду, человек, гном и гоблин позволили себе наконец перевести дух. Наскоро подкрепившись, волшебник завалился в кровать и сразу же заснул.
Ближе к вечеру в гости заявились слуги фельенского мэра с несколько обеспокоенными лицами. Дело состояло в том, что из двух маяков, служивших Фельену, на месте находился только один, треть портовых построек куда-то испарилась, как и городской маг Дидье Фрассон вместе с некоторым количеством стражи. В течение дня, несмотря на суматоху, люди мэра выяснили, что ближе прочих к этим событиям мог находиться именно мэтр де Верье, и пришли с расспросами. Мэтр де Верье с искренним сожалением поведал им примерно то же самое, что прежде рассказал своим телохранителям, – летал вниз по течению, искал выживших. Тщетно.
Тобиус не боялся быть обвиненным в косвенной причине беды, но он не мог позволить себе стать центром всеобщего внимания.
Люди мэра ушли, а гвардейцы несколько напряглись.
– Предчувствую, что уплыть из этого города завтра нам будет несколько сложнее, чем казалось прежде, – изрек Вилезий.
– Думаешь, будут мешать? – нахмурился гном.
– У них нет на это оснований. – Тобиус улегся на кровать и прикрыл глаза. – Так или иначе, завтра мы продолжим путь, обещаю.
Разбудило слабое постукивание старушечьей руки в люк. Мансарду заполняла густая сумеречная хмарь, ибо окна смотрели на реку, то есть на запад, в противоположную от рассвета сторону. Зато вид на город представлялся замечательный.
Вадильфар, на чье дежурство выдался визит, довольно тихо для гнома в латах слез со стула и двинулся к люку. Плащ Вилезия на кровати зашевелился, сумеречный гоблин проснулся мгновенно.
– Кто там? А? Мадам Дюваль?
Вадильфар из Криксенгорма открыл люк и аккуратно помог старушке подняться.
– Вам… нужно… уходить… – пересиливая одышку, выдала хозяйка дома. Она явно торопилась, поднимаясь наверх.
– Мы собирались покинуть сию гостеприимную обитель через несколько часов, мадам. – Тобиус быстро «перетек» из горизонтального положения в вертикальное. – К чему такая спешка?
– Сейчас… фух! Сейчас ко мне забегал соседский мальчишка. Шарль, славный малый… фух, приносит мне свежий хлеб по утрам… фух, чтобы я сама не ходила. Он сказал, что встретил возле пекарни своего… фух, приятеля. Тот устроился посыльным в ратушу и… фух, нос выше облаков задирает. Похвастался Шарлю, что ему выдали важное… фух, задание. В город час назад въехал поезд… фух, и прямиком к ратуше. А в поезде том сплошь монахи о черных рясах и воины с молотами. Фух. Они к мэру без приглашения вошли… фух, а через минуту посыльного отправили сюда, следить за моим домом и постояльцев высматривать.
– Нас, что ли? – насупился Вадильфар.
– Не, других риденских агентов, – едва слышно «успокоил» гоблин.
– Шарль короткой дорогой бросился сюда, чтобы посыльного обогнать, добрый, умный мальчик, предупредил меня только что, – молвила старушка, сумев наконец-то восстановить дыхание. – Это Инвестигация, вам нужно бежать!
Возникло секундное оцепенение, в течение которого все смотрели на волшебника.
– Собираемся и немедля уходим.
Тобиус был уже почти готов, он спал не раздеваясь. Натянув сапоги, маг закинул на плечо дорожную сумку и надел свой синий плащ. Гоблин бросился вниз, ступая по скрипучей лестнице совершенно неслышно, гном терпеливо ждал у люка, а волшебник приблизился к домовладелице и аккуратно взял ее за сухую маленькую ручку.
– Мадам, на мне нет вины перед Инвестигацией, хотя я и вынужден избегать встречи с ней. Но вы ведь знаете, какая кара ждет любого, кто словом или делом препятствует работе Святого Официума? Почему вы нам помогаете?
Бесцветные усталые глаза поднялись на волшебника, и голос мадам Дюваль зазвучал тихо-тихо:
– Прожив всю жизнь в Архаддире, я не забыла, что родилась в богобоязненной Соломее. Святые отцы всегда учили нас, что всякая волшба от Нечистого, и мы верили. Но однажды я была спасена волшебником, который ничего не просил взамен, а через годы я видела, как он горел на костре. Просто
