Это чудо-дерево перемещалось, только разрастаясь вширь. Ну может, еще и в ввысь, и в глубину.
Присев на сложенные жерди, он создал нового клона, поручил ему охрану самого себя и принялся сканировать всеми ему доступными способами рощу, ее окрестности и то, что скрывалось под ней. Не получив полезной информации, собрался уже отделить сознание и проникнуть в сердцевину рощи. Или послать туда клонов?
Тут его телохранитель сообщил о надвигающейся опасности. Семка, чтобы не оборачиваться и не терять сосредоточенности, глянул глазами клона и фыркнул. Тоже мне опасность! Полдюжины гиен того же вида, что вчера ночью, скандалили возле их лагеря. Морды противные, слюнявые, глаза как плошки… Нет, явно ночные звери, так с чего днем приперлись и слюни пускают, на него поглядывая? И не грызутся друг с дружкой, что для них вроде не характерно. Семен приготовился поставить защиту, но лишь тогда, когда и если эти твари полезут к нему. И они полезли, словно по команде, все разом и с места в карьер.
Впрочем, защитное поле ему не понадобилось, потому что ни один зверь до него не добрался. Еще на дальней дистанции бежавший первым отлетел вдруг назад и покатился кубарем, словно врезавшись в невидимую преграду. Тут же второй сделал кульбит назад. Третьего отшвырнуло в сторону, еще троих завалило на землю ударами в лоб.
Били с разбегу, набрав хорошую скорость, огромные шмели. Три гиены после их ударов так и не поднялись, три другие сумели встать на лапы и рванули в разные стороны, жалобно вереща противными своими голосами. Но шмели, опередив их, вновь атаковали лоб в лоб, так что и убегать стало некому. А шмели, довольно и басовито жужжа, подлетели к Семке. Ох, как он им обрадовался! Живые существа как-никак. И не чужие ему. Позавчера вылупились крошечными, а сегодня вон какими вымахали – здоровых зверюг в нокаут отправляют. Его одомашненные дикие пчелки вновь уселись ему на плечо и принялись что-то мастерить. Но Семену, как бы он ни был рад их появлению и как бы ни был благодарен за такую активную защиту, было не до них. Он лишь пальцем погладил каждого – ненароком обнаружив у них на лбах твердое утолщение, предназначенное, видимо, как раз для таких вот баталий, когда приходится бодать с разгона, – и переключился на поиск своих товарищей. А именно создал группу клонов и отправил их с пяти сторон в рощу.
Он мог бы видеть то, что видел каждый, но с одной головой смотреть пятью парами глаз (свои он вынужден был закрыть) бессмысленно, все равно мозг воспринимает что-то одно, самое яркое или самое важное. Так что пусть помощники сами определяют, увидели они стоящее или нет, если сочтут нужным, позовут его. А пока он сосредоточился на клоне, вошедшем в лес с противоположной стороны.
Клон сам по себе принял решение продвигаться не по земле и не в кронах рощи, а неспешно лететь на средней высоте, огибая стволы и ныряя в арки веток. Поначалу, первые метров сто, ничего нового видно не было – те же прихотливые переплетения толстых и тонких стволов, огромных и не очень веток, шуршание вверху длинных овальных листьев. Встречались «амфоры» с гусеницами, стволы, усыпанные яркими цветами.
Роща из двухъярусной почти без перехода превратилась в трехъярусную. Сделалось чуть сумрачнее, а само дерево-лес стало выглядеть загадочнее. Особенно колоритно смотрелись висевшие здесь повсюду отслоившиеся от стволов и веток «сети» его необычной коры.
В одном месте добрая дюжина стволов срослась кругом. Не идеальным, зато плотным, без единого зазора. Клон взлетел над центром этого круга и заглянул внутрь. Оказалось, что эта бочка доверху наполнена водой, в которой поселилось немало всяких водоплавающих существ. Что особо удивительно, были там и рыбки. Тут Семена позвал первый, если считать по часовой стрелке, клон. Семен «переключился».
Этот парил под самой кроной, которая снизу казалась непроницаемой, вблизи же оказалась не такой и густой. Вот среди этой листвы шла настоящая битва. Большинство листьев усыпали небольшие полупрозрачные слизни и активно их пожирали. А уже знакомые ярко окрашенные гусеницы пожирали слизней.
В другое время все эти чудеса и достопримечательности местного масштаба Семен с удовольствием бы осмотрел, но сейчас едва обратил внимание. Не представляют опасности, можно о них забыть.
Лес опять почти без перехода сделался четырехъярусным. И превратился уже в самый настоящий лабиринт, чтобы продвинуться к центру на три метра, нужно было пропетлять среди многоэтажных переплетений не один десяток этих метров, спускаясь при этом до земли или поднимаясь к кронам. Часто стали попадаться бочки-аквариумы, заполненные водой и кишащие живыми существами. Различной живности полным-полно появилось и в других местах, но редко на виду. Обычно все прятались под корнями или внутри толстых и полых корней, веток, стволов.
Можно было догадаться, что в самом центре они насчитают пять ярусов. А вот представить, как там кипит жизнь, было сложно.
Семена позвал пятый клон, уже подбирающийся к самому центру, но он даже не успел на него переключиться, как пришло сообщение от третьего, того, с кем он начинал продвижение.
– Слышу крик. То есть не крик, скорее шепот. Мыслеречью, в смысле ментально на помощь кто-то зовет.
– Откуда?
– Так не понятно разве? Из центра. Ох, ты ж мамочки мои!
Семка не стал спрашивать, к чему относится последний возглас, потому что уже смотрел глазами этого клона и сам ахнул от неожиданности.
Середины рощи, или центральной части этого фикуса, по сути, теперь не существовало. То есть не так давно она была и, видимо, процветала не хуже, чем окраинные районы. Но кто-то побывал здесь и натворил то, что Семен собирался проделать, когда на него накатили злость, страх, бешенство и много других нехороших чувств. Он тогда собирался ломануться сюда и повырывать все с корнем, порубить на щепки и много чего еще. Кто-то опередил и именно
