Я распахнула окно и выбросила сорочку во двор. Поутру ее найдут слуги и, конечно, перемоют нам косточки, но я не сомневалась, что сделают они это без зла и зависти. Альваро расхохотался, по достоинству оценив мою выходку.
Так прекрасны были эти минуты! На время мы оба забыли о нашем плане, о короле и предстоящем суде и просто стали молодоженами, немного сумасбродными, немного смешными, но по-настоящему счастливыми.
Первые рассветные лучи, пробивавшиеся из-за линии горизонта, заставили меня вернуться к неприглядной действительности.
– Нужно спешить!
Я достала из комода одно из своих платьев и туфли. Герцог помог зашнуровать корсет, а затем оделся сам. Мундир гвардейца он сложил и засунул себе под мышку.
– Идем! – скомандовал он и первым вышел из комнаты.
Альваро остановился подле двери Джонса, а затем решительно постучал:
– Джонс! Нам нужна твоя помощь! Нужно незаметно вернуть герцогиню во дворец!
– Мне как раз не спалось. – Дверь через пару минут открылась, и в образовавшемся проеме появилось его раскрасневшееся лицо. Я заметила, что на нем надеты только панталоны, а на мощную грудь накинута распахнутая сорочка.
Пытливым взглядом заглянула ему через плечо и увидела разобранную постель и изящную женскую ножку – смуглую, как у…
– Зола? – окликнула я неизвестную гостью капитана, и нога тут же скрылась под белой простыней.
– Как истинный джентльмен ты теперь обязан будешь жениться, – с улыбкой сказал герцог, похлопав Джонса по плечу, – но об этом позже. Мы ждем тебя внизу. Не задерживайся и прихвати с собой бутылку рома!
– Будет исполнено! – радостно ответил Джонс, и, как мне показалось, причиной радости в его голосе был вовсе не ром, а заявление Альваро о грядущей женитьбе.
Спустя полчаса мы бежали по спящему еще Донатосу в сторону дворца. С каждой минутой на улице становилось все светлее, а шансов на удачный исход дела все меньше.
Когда впереди показались ворота королевской резиденции, герцог кивнул Джонсу:
– Иди и разыграй там знатное представление.
– Наслаждайтесь спектаклем, ваше сиятельство! – ответил Джонс, а затем развязной походкой вывалился из нашего укрытия на улицу и, распевая пиратские песни, направился прямо к часовым, размахивая при этом наполовину опустошенной бутылкой рома.
– Эй, ты! – встрепенулся один из гвардейцев. – Шагай отсюда! А не то угодишь в каземат!
– Ты мне не угрожай, сынок! – ответил Джонс, после чего звучно рыгнул. – Перед тобой гроза морей! Что мне твоя темница? Пусти меня, я хочу погулять по этому прекрасному саду!
И, не обращая внимания на крики часовых, капитан прямой наводкой двинулся к воротам. Я с удивлением смотрела, как этого великана, словно мухи, облепили хилые солдатики, пытаясь оттащить его назад. Сил часовых явно не хватало, и они призвали на помощь дозорных. Этого момента мы и ждали. Пока капитан боролся со стаей королевских гвардейцев, раскидывая их в стороны, словно щепки, мы пулей пробежали мимо пустых ворот. Лицо герцога скривилось от боли, но, к моему удивлению, он продемонстрировал невероятную прыть.
– Тебе очень больно? – спросила я, когда мы оказались за воротами. – Прости. Это все из-за меня. Мне не стоило совершать этот побег.
– Для настоящего мужчины боль – это возможность стать сильнее и выносливее. Не думай об этом.
– Надеюсь, бедняга все еще под деревом и жив, – сказала я, увлекая мужа в сторону того самого дуба, под которым оставила пьяницу Жозе.
Как оказалось, мужчина крепко спал, зарывшись в мох и листья. Я стыдливо отвернулась, пока герцог аккуратно складывал возле него мундир. Подхватив с дерева мое платье, мы поспешили к центральному входу во дворец.
Спрятавшись между яблоней и высоким кустарником, мы оценили обстановку.
Вход охраняли гвардейцы. Они стояли, словно восковые фигуры, и даже не моргали. Пройти мимо них незаметно было невозможно. Герцог осмотрелся, а затем поднял с земли яблоко. Через секунду фрукт приземлился на голову одного из гвардейцев. Тот встрепенулся и опустил глаза вниз, чтобы посмотреть, что за штука прилетела ему в голову.
– Что это было? – спросил его напарник.
– Яблоко, – ответил пострадавший, потирая ушибленный лоб.
Мужчины дружно посмотрели вниз, туда, где на мраморном крыльце лежал расплющенный от удара плод.
– Отлично, – сказал герцог, потирая ладони. – Сейчас я отвлеку их, а ты в это время проскользни внутрь.
Я кивнула, а герцог набрал в руки яблок и принялся обстреливать противника из нашего укрытия. Часовые недоумевали. На их лицах читалась растерянность и настороженность. Они приняли оборонительную стойку, выбросив вперед штыки, и взглядами прочесывали местность в поисках места запуска вражеских снарядов. Альваро начал плавно передвигаться, продолжая подбирать с земли плоды и забрасывать ими стражу. Те постепенно спускались со ступеней, а через пару минут и вовсе оказались в нескольких шагах от кустарника. Путь был свободен.
