Пусть помятые, истоптанные изрядно, зато по ноге.
Еська за одеванием наблюдал молча. Только, пояс протянув, заметил:
— Думаю, голова у тебя есть, потому и сообразишь, что в ее присутствии лучше помалкивать. И не колдовать. Она этого очень не любит…
…ждали.
…родич дорогой хмур, что туча грозовая. Набычился, но ни слова не сказал. Только окинул с ног до головы цепким взглядом.
…повели.
…тропа сама собой раскрылась в каменной толще, и только слышно было, как где-то далеко, а может, и близко, ворчит Хозяин, приговаривает, что, мол, утратили люди совесть всяческую, ежель приличную нечисть по-за всяких глупостев от дел отрывают…
Узкая тропа.
Как боком протиснуться.
Прямая, что тетива.
Идешь, а будто бы стоишь. Вязнешь в каменной громаде стен. Неуютно.
Опасливо.
А ну как здесь Арей и останется? Случалось в истории и такому… кажется, с Войгардом Трусливым, который, вместо того чтобы врагам отпор дать, велел поджечь город и сам попытался скрыться. Да то ли магик при нем был подкуплен, то ли неумел, а может, и нежить подшутить велела, но остался он в камне… в летописях сказано было, что его три дня и три ночи выбивали…
…зачем?
Дела давно минувших дней. И не о них думать следует, но о царице.
Кто донес, что Арей…
…родственничек. Больше некому.
…или тот доброхот, который грамотку оставил?
…или еще кто?
Когда это он успел ввязаться в придворные игрища? Или… правом крови?
Под ногу подвернулся коварный камень, и упасть бы, да не позволили, подхватили под локоток в притворной заботе.
— Ты, родственничек, — шепот Киреев прозвучал презловеще. — Не спотыкайся, а то еще помрешь тут, что тогда? Матушка огорчится…
— Зачем меня…
— Сама расскажет. И ты, будь добр, выслушай… я понимаю, что с огнем сладить тяжело. И кротостью норова ты в прежние времена не отличался, а все одно, когда чего-нибудь сказать захочется, дай себе труд подумать минуточку, надо ли сие говорить…
Какое доброе напутствие. И забота такая, что прослезиться впору.
А тропа закончилась.
Вывела к пустырю.
Серый. Тоскливый, что погост при Чумной слободке. Только не хватает, что крестов упреждающих с белыми полотнищами. А так… трава реденькая из земли поднимается. Деревца кривые торчат, то ли растут, то ли для пущей зловещности поставлены. Листочков на них скудненько.
Небо и то посмурнело.
— Живописненько. — Арей озирался.
Высилась неподалеку каменная ограда. Значит, место сие рядом с Акадэмией находится… странно, Арею мнилось, что он все окрестности изучить успел. А вот такой живописный пустырек и пропустил.
Огорчительно.
— И куда дальше?
— А туда… — Кирей указал на кривобокий дубок, который поднимался над холмом. Как холмом… холмиком…
…склепом.
Старым склепом, который успел опуститься в болотистую жирную землю. А может, она приподнялась, обняла его влажноватым покрывалом мхов, расцветила желтым лишайником, пытаясь хоть как-то украсить камни.
Глыбины сложены были плотно.
Тесно одна к другой.
Над ними воздух дрожал, будто от жара.
— Здравствуй, Арей. — Царица сидела на скамеечке у приоткрытых ворот. Проржавелые, они гляделись до того хрупкими, что тронь — и рассыплются.
Ложь.
