Старики — примочки делают для ног больных…
…да и здоровым она не во вред, если, конечно, не развалиться на тех росах, как Арей. Я уж и будить подумывала, хоть и сладко он спал, спокойно, да как бы не застудил спину.
А он сам глаза открыл.
Уставился в небо сизое.
— Ты не ушла?
Небо весною, что девка перед ярмарокою, один за другим наряды меняет. То синевой убирается, то ружовым, то лиловым, как от ныне… и гляди на него — всяк день иное.
— А надобно было?
Глаза ясные.
И пусть пахнет от Арея брагою, да ныне тверез.
— Не надобно… давно так?
— Давно.
Уже и ноги затекли, уж не ведаю, смогу ли встать. Да только ноги — малая плата. И не жалею… сидела пока, думала все, как оно мы жить бы могли, если б…
— Простишь?
Он не вставал.
Глядел снизу вверх. Разглядывал. И боязно стало. Чего увидит? После царицы-то… а невеста его небось собою хороша. Не бывает, чтоб некрасивая боярыня. А может, она навроде Велимиры нашее? Лицом бела, волосом темна… или светла… главное, что кожа у нее гладенькая и мягонькая, будто шелковая. Что нет на руках у нее мозолей, что махонькие оне, будто бы дитячие.
И сама-то она, птичка дивная, с ирия слетевшая…
…шелками шьет.
Беседы ведет умные… иль не ведет, но и молчит так, что в словах нужды нет. Прежде-то что? Прежде Арею на боярынь заглядываться смыслу не было, а ныне… милостью царской…
— Ты видел ее? — спросила, и сердце сжалось болезненно.
— Не видел. И видеть не желаю.
— А ну как красива?
— Глупость. — Он все же сел, за голову руками держась. — Что эта сволочь мне подмешала?
— Самогону, — с самым серьезным видом отвечала я. — В самогон же.
Арей кривовато усмехнулся.
— Какое коварство… Славушка, мне… мне и вправду стыдно. Я, когда ко мне с этой грамотой пришли… отказался ведь. Мне не нужно было это наследство, веришь?
— Верю.
— Я не хотел ввязываться в грызню эту… а… какой из меня боярин? Раньше, может быть… раньше спал и видел, чтоб он меня признал. А как признал… они ж знали про завещание. С самого начала знали. Отец не так глуп был, чтобы в доме оставить эту треклятую грамоту. И кому он ее вручил? Не важно, главное, что этот кто-то решил, что ему выгоднее не исполнять последнюю волю, а боярыню приструнить…
Арей поскреб лоб и поморщился.
— Чешется… скребусь, что шелудивый… я все гадал, почему она просто от меня не избавилась. Молвы людской побоялась… как же… не позволили… не забрали, оставили будто бы во власти, а убить… нет, убей она меня, мигом бы следствие учинили… а ушла, и вот, пригодился. Наследничек.
Я только вздохнула.
Кажному боги по силам его посылают. Так бабка сказывала, да только откуда силы-то взять?
…и как придушить тихий голос, что нашептывает, будто все к лучшему? Что не пара я Арею. И не была парой, что пусть и носил он простые одежи, что звался рабыничем, а растили его будто боярина.
Я же…
Я просто Зослава из Больших Барсуков.
…и сколько книг ни прочту, собою ж остануся.
…другое дело, боярыня. Царская племянница, ежель подумать, благословением Божини отмеченная. Глянет Арей на нее и разом позабудет про все обещания.
— Может, если б меня не было, придумали бы… и сговор — это еще не свадьба, Зослава. Отказаться… царицам не отказывают. Только это слабая
