Истощен.
Сила сжирает. Ему не сказали этого. А если бы и сказали, послушал бы? Гордыня сломала…
…и ее тоже.
— Доброго. — Фрол если и не понял, что именно произойдет, то всяко почуял — неладное. Он задвинул Люциану за спину, и Архип выступил, наклонился, готовый перекинуться.
— Вдвоем на одного? — Никодим подбросил на ладони кругляш молнии, не той, куцей, которую творят магики на первых курсах, но полновесный белый шар природной. — А и давайте… вдвоем… втроем… скольких вас хватит…
А она, вместо того чтобы сказать… хоть что-то сказать, глядишь, и спасло бы слово, стояла и разглядывала узоры на полу.
Белый мрамор.
Черный камень.
Красный.
И зеленый.
Перплелись, свились будто бы случайно, но ведь пол этот — Люциана узнавала — суть точная копия пола в храме Луксорийском, от коего одни развалины остались, но величественные. А шеметцы знали толк в охранных плетениях. И значит, вот она, ее рукопись, та самая, которой не хватало, чтобы совершить прорыв. Чтобы доказать, не одна сила магику нужна.
Прославиться.
Осталась безделица — понять.
Почему белый?
И черный.
Зеленый с красным… сходятся и расходятся… а Никодим тут с молниями. Вдруг да повредит? Нельзя… никак нельзя… его, истинный, землетрясение разрушило, и этот пол — единственная точная копия.
А она, слепая, ногами.
Не видела.
И молния…
— Люциана, — позвал Никодим, и она растерялась, упустив что-то важное, несомненно важное. — Тебе больше не смешно?
— Нет.
На молнию белую, искристую Люциана смотрела и страха не испытывала, лишь острое сожаление, что за столько лет не додумалась перерисовать узор. В архивах остались чертежи, но будут ли они точны? И делали ли их, соблюдая пропорции? Цветовую гамму?
…тот, кто строил Акадэмию, побывал в стране Шемет. И в храме, стало быть, тоже… и ходил, и глядел… и все одно будет искажение. Это закон.
— Ты ничего мне сказать не желаешь? — в голосе Никодима прозвучала… мольба?
Если бы сказала.
Если бы попросила не дурить.
Если бы… дура, голова которой забита была чем угодно, только не тем, чем следует.
— Пол не попорти, — искренне попросила Люциана.
…бежали.
…позабывши про степенность, несся по коридорам Михаил Егорович. И за ним спешил Вацлав Бискуповски, глава факультета боевиков… вот вскинула руки, сплетая сеть, Теофилия, но Никодим попросту отмахнулся от нее.
Не убил.
Подарил еще жизни… до самого темного леса, до разбойников, до…
…а она, Люциана знает, стыдилась слабости. Так и не простила себе ни Никодима, остановить которого могла бы, ни прочих. Ей было не за что прощать, не то что Люциане.
— Пол, значит… — Никодим поднял молнию. — Пол тебе важен…
И ладонь наклонилась.
Сила, живая и кипучая, стекла с нее… последнее, что Люциана увидела, — кожистые крылья виверны, заслонившие ее от осколков камня.
Белого.
Зеленого. И красного… а черный прочен оказался. Имелся ли в этом хоть какой-то смысл?
