— Соловьи, — с усмешкой ответила она. — В каждом соловье кот живет… Илья Мирославович… скажите, вы сами понимаете, что сварили?
В котелке Ильюшкином булькало чегой-то… лазоревое да с переливами. И пузыри поднималися удивительной красы, всеми колерами переливалися, лопались со звоном.
— Я подумал, что если добавить щепотку краснокоренника тертого и каплю сока веретеновки… — Ильюшка на свое утворение глядел с нежностью небывалою, так и на девок любых не смотрят. — А потом…
— Зачем? — не дослухала Марьяна Ивановна.
— Интересно стало… свойства сходные. Краснокоренник, согласно энциклопедии травника, обладает ярко выраженными противовоспалительными свойствами. А веретеновка — природный усилитель. Она теоретически увеличила бы эффективность зелья, правда, ненадолго, поскольку свойства ее нестабильны. Отсюда куриная желчь и рыбий жир, которые…
Марьяна Ивановна слушала.
И на зелье поглядывала.
Потом вздохнула и так молвила:
— Много в тебе ума, боярин… только умом умения не заменить. Ты бы сначала научился делать простое, а после уж эксперименты свои затевал.
Уши Ильюшкины покраснели.
— Твоя ошибка в том, что теория и практика — суть разное. С одной стороны, верно, одно с другим смешай, третьего добавь и выйдет чудо-зелье… да только…
Марьяна Ивановна зачерпнула ложечкою серебряной из котла да перевернула над столом. Зелье хоть и гляделось легоньким, но с ложки стекало тяжко.
И на стол плюхнулось.
И зашипело.
— Усилить-то усилить… да вспомни, что краснокоренник — едкий дюже, его и обыкновенного мешают с баранцом, чтоб не пожег рану…
Темный дуб посветлел.
— И веретеновка едкая… и еще верно, нестойкая, и потому имеет обыкновение свойства свои менять…
Из лазоревого зелье на глазах прямо зеленым делалося.
— …и потому вместо одного, задуманного, выходит другое…
Шипение стихло. А зелье оставшееся еще больше потемнело. И Марьяна Ивановна по нему ж ложечкою стукнула. Звон был стеклянный.
— И теперь представь, что вот этим ты чью-нибудь рану вылечить попытаешься…
Ильюшка представил, потому с лица и сбледнул.
— Я…
— Твое счастие, что до раны оно не доживет…
Марьяна Ивановна ложечкою же на котелок указала. А зелье в ем уже не булькало. Оно темнело и прям на глазах стекленело.
— Теперь только выбросить. Вместе с котелком, — вздохнула Марьяна Ивановна. — Горазды вы, бояре, Акадэмическое имущетво портить. Запомни, Илья Мирославович. Нет такой теории, которая б помогла тебе на бумажке чудо-зелье составить. Или заклятье универсальное… или еще что… и даже если мнится тебе, будто ты, гениальный, узрел то, чего иным неведомо, не спеши теорию в практику претворять. Скорее всего ты просто пропустил какую-нибудь безделицу, которая всю твою гениальную теорию перекрутит…
Ильюшка стоял пунцовый-препунцовый…
— Идите уж… травники… после занятий явитесь, чтоб порядок тут навести, раз уж от вас иной пользы нету.
Она рученькой махнула и к иным котелкам подходить не стала. А зря. Вот у Емельяна все верно получилося. Но у него завсегда все получалося оттого, что сам Емельян старательный. Он, прежде чем сделать, пять раз с бумажкою сверится. И коль писано истолочь в пыль — потом изойдет, а исполнит… Ерема вот почти сумел, только порядок попутал.
Сделался он в последние дни презадумчив.
И Елисея сие беспокоило. Да только будто бы кошка меж братами пробежала, были они разом, но все ж чуялось нечто… неладное?
Не знаю, как сказать.
— А тебя, Зославушка, уж попрошу задержаться… — Марьяна Ивановна мою ложку перехватила. — Доделай уж, будь ласкава… ох, тяжко ныне… толкового помощника не сыщешь. Хворать все горазды, а вот зелье изготовить, пусть и самое что ни на есть простенькое, — тут охотников не сыщешь. Девки, которые помоложе, сплошь бестолковые. За ними глаз да глаз нужен… давече на втором курсе одна курица рецепту попутала. И вместо сока солодкового пареного аконитову слезу плюхнула. От души. И хорошо, что заметила я! А то б вышла кому микстура от кашлю…
И головой покачала этак укоризненно, дескать, ты, Зослава, никогда б этакого глупства не допустила б.
Я ж стою.
