– Химик? – прохрипел командир. – Здесь Айя… Мне придавило ноги…
– Я вас вытащу. Айя жива, я знаю. Потерпи. Разговаривай со мной, слышишь? Чтобы не потерять сознание. Болит?
Болтая, я продолжал каторжный труд, аж взмок, несмотря на прохладный воздух.
– Не болит. Шок. Ты один?
– Успел выскочить. Пригоршню схватила нечисть.
– Нечисть? – вяло удивился он.
Голос Дара «поплыл». Этого еще не хватало: раскопать завал и обнаружить труп.
– Да, это были не мародеры.
– Не может быть. Нечисть неразумна. Чужие знания…
– Наверное, ты прав. Говори, Дар, говори. Ты далеко от входа?
– Да. Иначе бы… Я дальше. Тут упала плита. Я под ней. Наполовину. Айя?
Коснулся «миелофона»: от Айи остался только слабый отголосок страдания.
– Без сознания, но жива.
– Она должна быть недалеко. Я не отпускал ее. Взрывом… Раскидало…
– Не молчи! Говори!
Щель между завалом и потолком была уже достаточно большой, и я мог рискнуть проникнуть внутрь. Тоннель поскрипывал. Никогда до этого я не слышал подобного звука: многотонные глыбы терлись друг об друга, грозя рухнуть. Волосы на руках встали дыбом. Инстинкты взбунтовались, не пуская внутрь, в темноту. Я задышал медленно, под счет, стараясь обуздать первобытный страх.
Фонарик всегда был при мне – на клипсе в кармане. Батарейки подсели, но он еще работал. Слабый луч высветил то, что осталось от тоннеля.
Глыбы разной величины усеивали некогда ровный пол, и не понять было, можно ли еще пройти тоннель насквозь. Дара я увидел почти сразу – он действительно очутился не под основным завалом, а чуть глубже. Ноги его ниже колен придавила огромная плоская плита. Видимо, она лежала не на земле, а на камнях поменьше – и только поэтому Дар был жив.
– Дар! – позвал я и полез внутрь.
Камни поддавались под руками и ногами, норовили разъехаться, я балансировал, полз медленно, проверяя каждое движение и замирая, как только завал шевелился подо мной. Словно усмирял дикое животное – огромное, неповоротливое, но опасное.
– А. Химик. Больно мне.
Я чуть не упал, но удержался, постарался сосредоточиться на пути. Не хватало еще упасть и переломать кости… Черт, а рюкзак с остальными артами и аптечкой где-то под завалом, иначе я бы вылечил его.
– Больно. Раздавило. Не спеши.
Но я спешил, конечно же. Хорошо, судьба была благосклонна, и через несколько минут я благополучно спустился. Посветил на Дара. О том, чтобы снять плиту, не могло быть и речи. Командир правильно истолковал мой взгляд.
– Меня потом. Успеешь. Найди Айю.
По его восковому, желтому лицу струйками стекал пот. Дар до крови прокусил нижнюю губу.
– Найди, – повторил он. – Я не умру. Ее только…
– Конечно, ты не умрешь, – я выдавил улыбку. – Сейчас найдем твою Айю.
Чем ближе к человеку – тем «громче» слышно его через «миелофон». Я надеялся отыскать еще кого-то из команды, но все, кроме Дара и Айи, сгинули под завалом. Девушка была еще жива, она бредила – я ловил обрывки кошмаров, ощущение давящей темноты. Поиски в загроможденном тоннеле напоминали детскую игру в «горячо-холодно», и времени, прежде чем я отыскал раненую, прошло довольно много.
Она лежала у стены. В отличие от Дара, Айю не завалило камнями – только щебенка набилась в волосы. Видимо, ранение, которое она получила в перестрелке, было довольно тяжелым: девушка свернулась калачиком и только мелко вздрагивала. Вокруг нее расползалась черная лужа крови. Судя по ее количеству, Айя вряд ли придет в себя.
Вспомнив все, чему научился в Зоне, я осторожно развернул девушку на спину. Заряд гаусс-ружья попал в живот… С такими ранами умирают долго и мучительно, а помочь в полевых условиях нечем. Острое чувство дежавю: Энджи, убитая натовцами, Искра, едва не замученная нечистью. И арта нет, чертова судьба!
Айя ничего не понимала и вряд ли замечала окружающее.
Я поднял ее и осторожно понес к Дару.
Спецназовец все понял, едва завидев нас, – я ясно прочитал это на его лице. В один миг оно стало безразличным, будто Дар уже умер. Опустившись на колени, я положил Айю рядом с ним, так, чтобы Дар мог дотянуться до подруги.
– Давай вытащу тебя, – предложил я. – Под мышки ухвачу…
