Я обернулся и посмотрел на телепатов, повязавших на лица банданы. Они излучали обеспокоенность и, естественно, волновались за свои жизни, помня, как их встретили Искра и Май.
– Знать нам не положено по уставу, – ответил молодой без уверенности.
– Поверь, мой юный друг, у вас больше нет врагов, – победоносно улыбнулся Пригоршня.
– А как же нечисть? – удивился бывалый вояка.
– Нет больше нечисти, – подыграла нам Искра и тоже открыла лицо.
Немного посомневавшись, молодой по рации велел своим собраться «в рубке, срочно». Нас все-таки впустили и, слава Зоне, Юпитеру, Перуну и Долгому Лету, не потребовали, чтобы остальные сняли с лиц банданы. Случись это, мы не объяснились бы с местными и тут же полегли бы все.
За воротами располагалась уже знакомая застава с «утюгом»-шаттлом на платформе, внутрь которой мы и направились.
Нас провели в помещение с рубкой связи и рядом стульев вдоль стен, где уже усаживались местные. Меня глушило страхом телепатов – неуютно им было среди людей, готовых в любую минуту их уничтожить. Напуганные, они стали единым целым – я не различал мыслей телепатов по отдельности.
Людьми двигало любопытство. Они охраняли заставу уже целую неделю и заскучали, а тут поняли, что впервые в жизни оказались в центре
Отгородившись от чужих мыслей, я продумывал план выступления. Взгляд скользил по лицам, стенам, задерживался на фотографиях в рамках. В середине стены висел портрет Канцлера, чуть ниже было фото Картографа. Ба, да он у них национальный герой!
Ненавижу публичность, но не Пригоршню же выставлять. Тут хитрость нужна и умение убеждать. Сначала следовало рассказать о том, что похолодание – не временные трудности, это навсегда, живописать ужасы, потом – о поломке генератора, напугать тем, что город должен упасть, перевести разговор на достижения предков, поведать о путешествиях между мирами, признаться, кто мы и откуда. Ну, а затем уже поведать о приключениях в Столице.
Третий раз рассказываю одно и то же, а если считать обмен знаниями с телепатами, то четвертый.
Моей команде стульев не хватило. Пока местные искали, куда бы нам присесть, собравшиеся заскучали. Их очень волновал вопрос, почему у телепатов и Мая закрыты лица. Кто-то заподозрил, что мы принесли какую-нибудь заразную коросту, я слегка толкнул Мая в бок и провел по лицу. Он понял и стянул платок. Те, кого беспокоили мысли о коросте, успокоились.
Наконец дежурные принесли коробки, поставили вдоль стен. Пригоршня тотчас расселся и удобно поместил рюкзак между расставленными коленями. Я тоже снял ношу. Телепаты забились в угол, прижались боками, пытаясь и физически, а не только ментально, слиться воедино. Май и Искра потоптались в нерешительности и заняли коробку позади меня.
Успокоив телепатов, я начал рассказ. Мне верили: местные и сами заметили, что Небесный город опускается, но думали, что это запланировано, а вот ледниковый период напугал их не на шутку. Меня перебил один из охранников, сидевший посередине, развернулся полубоком:
– Подожди-ка. Ты говоришь, наступит пора вечного льда… Но это ведь серьезно! Нас бы обязательно предупредили.
Пригоршня фыркнул:
– Ага, врут вам, мужики, чтоб вы не волновались. А нас отправили за штуковиной, которая поможет удержать город на лету.
– Нашли? – спросил вояка, закрытый спиной недоверчивого.
– Почти, – кивнул я и прочел в их глазах облегчение.
Недоверчивый продолжил:
– Такого от нас скрыть не могли, я тебе не верю.
Зал загудел, половина была за меня, половине казалось, что я лгу – Канцлер не мог их обмануть просто потому, что не имел права: любые ситуации, угрожающие населению, обсуждались с общественностью. Сейчас же им было сказано, что грядет временное похолодание, а потом все наладится. Все логично, Канцлер решил не сеять панику. Это плохо, мы не вписываемся в его планы.
– Ложь, произнесенная во благо, не является преступлением, – ляпнул Пригоршня, и на меня обрушилось возмущение.
Напарник грязным сапогом попрал святое. Теперь горожане мне точно не поверят. Один, вон, за винтовку ухватился, телепаты занервничали, Искра протяжно вздохнула.
– Вы чего? – удивился Пригоршня.
Ну, все, приплыли. Сейчас нас пристрелят. Я оглядывался все более нервно. В зале зашумели, и стало понятно: это конец. Действительно конец. Какая- то женщина в задних рядах закричала, грозя нам кулаком, люди брались за стволы, ненависть все ярче проявлялась на лицах… Я мысленно попрощался с жизнью, и тут раздался возглас. Вскочил низкорослый мужчина лет тридцати, воскликнул:
– Да что вы как дети! Я ж вам говорил: на город движется лед! Да я в бинокль видел… я же вас носами в это тыкал, а вы только отмахивались! Сами подумайте: как лед исчезнет сам собой?! Прав, он прав!
– Да, это похоже на правду, – проворчал командир и повысил голос: – Похоже на правду, говорю! Всем замолчать! Молчать, ну!
Шум в зале постепенно начал стихать, и когда последние голоса смолкли, а крикливую женщину усадили на место, наш внезапный союзник кивнул:
