времени и в восемь часов по Восточному поясному времени, так, чтобы все собрания совпали по времени и начались в один и тот же момент, независимо от того, в каком часовом поясе находится конкретный магазин. Воскресенье было выбрано потому, что в этот день «Хранилища» открываются позже обычного.
К тому же воскресенье – «день Господень».
А в подобном предприятии участие Господа не помешает.
На этих собраниях люди Кинга будут уволены, всех руководителей переведут на другую работу, службы безопасности будут распущены. К этому времени во всех «Хранилищах» будет проведена инвентаризация, и директора подпишут новые договоры о поставках, которые, по крайней мере на бумаге, полностью изменят ассортимент товаров.
План был смелый, и даже если результаты окажутся не совсем такими, как ожидалось, все равно с организационной точки зрения это станет большим достижением.
И Кингу будет нанесен болезненный удар.
Единственный вопрос заключался в том, насколько болезненный.
В воскресенье утром Билл, Джинни и Шеннон проснулись рано. Джинни готовила завтрак, Шеннон смотрела телевизор, Билл читал газету, и все трое делали вид, будто это самый обыкновенный день, будто не происходит ничего важного, но все были взволнованы и встревожены, все вели себя тише, чем обычно, и обратный отсчет до назначенного часа, казалось, будет длиться бесконечно.
Момент настал.
Миновал.
На кухне Джинни мыла посуду, по телевизору один сериал уступил место другому. В мироздании не произошло никаких существенных перемен – ни землетрясений, ни молний, ни разрушительных смерчей или ударных волн. Не было никакой возможности определить, все ли прошло согласно плану – и вообще произошло ли хоть что-нибудь. Билл возбужденно прошел по гостиной, сжимая и разжимая кулаки, вышел из дома, направился в гараж, вернулся в дом. Он выждал добрых сорок пять минут, прежде чем решился наконец позвонить Митчу.
Телефон зазвонил в тот самый момент, когда Билл сам протянул руку к аппарату, собираясь набрать номер.
Он жадно схватил трубку.
– Алло!
– Дело сделано, – сказал Митч. – Здесь все прошло по плану, я позвонил еще двум директорам, и они сказали то же самое.
– О результатах должны доложить все.
– Не волнуйтесь, доложат.
– Есть какие-либо отличия? Перемены?
Митч ответил не сразу.
– Не знаю. Я ничего не
– Наверное, нам нужно подождать.
– Можно позвонить в Даллас и попросить соединить с Ньюменом Кингом.
– Я уж лучше подожду, – усмехнулся Билл.
В течение следующих полутора часов позвонили все до одного директора, участвующие в заговоре. Билл не знал, что происходит в самом Далласе, но в маленьких городах по всей Америке началось падение могущества «Хранилища». И за всем этим стоял он, Билл. Когда позвонил последний директор, из крохотного городка на севере Вермонта, Билл ощутил прилив гордости.
– Что будем делать дальше? – спросила Шеннон.
– Жить своей жизнью. И ждать.
– Чего?
– Ньюмена Кинга.
– Как ты думаешь, что он сделает? – спросила Джинни.
– Подождем и увидим, – пожал плечами Билл.
Вечером он устроил общее собрание, закрыв «Хранилище» раньше срока, чтобы сообщить всем сотрудникам о случившемся. Кое с кем он уже поделился этой новостью в течение дня – с теми, с кем общался по работе, с теми, с кем у него сложились тесные контакты. Но Билл хотел, чтобы о бунте директоров, о том, что по всей стране «Хранилища» отделились от корпорации, узнали все. Вполне вероятно, среди сотрудников его «Хранилища» еще оставались сторонники Кинга, но Билл не опасался того, что они узнают о случившемся. В худшем случае они донесут на него, доложат обо всем Кингу. Но у Билла было предчувствие, что Кингу и так уже все известно.
Быть может, Кинга нет в живых, думал он, вспоминая Лэма, Уокера и Кейеса, рухнувших на пол.
Нет. О подобном исходе нельзя даже мечтать.
