4
Буран, налетевший в канун Дня рождения Вашингтона[11], навалил шесть дюймов снега, и пришлось ждать еще целые сутки, чтобы трактор расчистил улицу. Однако к концу недели весь снег растаял, и Дэвисы решили в субботу всей семьей съездить в Велли, отдохнуть и походить по магазинам.
Они выехали рано, как только рассвело, и около восьми остановились позавтракать в кафе в Сноу-Лау. Джинни всю дорогу смотрела в окно, наблюдая за тем, как сосны сменяются кактусами, как четкие линии покрытого лесами хребта Моголлон уступают место каменистой пустыне Мацатцаль. Саманта и Шеннон спали сзади, а Билл с удовольствием вел машину, подпевая вполголоса радио.
Места вокруг были живописными – величественные горы, каньоны, – и Джинни, как всегда, робела перед ними, испытывая благоговейный трепет. Здесь, глядя на эти красоты, она ощущала присутствие Бога. Воспитанная в католической вере, Джинни ходила на мессу дважды в неделю, с раннего детства до тех пор, пока не поступила в колледж, однако такое вдохновенное возбуждение она ощущала только здесь, на этом шоссе. Великолепие и чудодейственность Бога оставались для нее абстрактными понятиями до тех пор, пока она не вышла замуж за Билла и не перебралась в Аризону; и по- настоящему она почувствовала религию, прикосновение Господа не в церкви, а только тогда, когда во время медового месяца впервые увидела восход солнца в пустыне.
Вот в чем, на ее взгляд, была беда католицизма – в его узком тщеславии, в самовлюбленности. Еще в детстве Джинни убедили в том, что мир вращается вокруг
Но, повзрослев, Джинни обнаружила, что не является центром вселенной, что она не точка опоры, на которой держатся мир и церковь, и если она потрет себе в ванной интимное место или назовет Терезу Робинсон стервой, западной цивилизации не наступит немедленный конец. Больше того, она пришла к выводу, что является слишком малозначительным существом, не достойным внимания Бога, поэтому еще в колледже она решила просто быть хорошим человеком, вести порядочный образ жизни и верить в то, что у Бога хватит ума отделить хороших людей от плохих, когда наконец придет час Страшного суда.
Однако здешние места пробудили в ней вновь религиозные чувства. Джинни увидела в них величие Господа, опять осознала, как мелки ее собственные беды и заботы по сравнению с общим порядком вещей, – и поняла, что в этом нет ничего страшного. Так и должно быть.
Украдкой взглянув на Билла, подпевавшего звучавшему по радио старому рок-н-роллу, Джинни улыбнулась. Ей повезло в жизни. У нее хороший муж, хорошие дети, хорошая жизнь. И она счастлива.
– В чем дело? – спросил Билл, перехватив ее улыбку.
По-прежнему улыбаясь, Джинни покачала головой.
– Да так, ничего.
Они въехали в Велли часов в одиннадцать и направились к торговому центру «Фиеста». Войдя в огромное здание, семья разделилась. Девочки отправились выбирать одежду и музыкальные товары, а родители пошли в многозальный кинотеатр. Все договорились встретиться в два часа перед универмагом «Сирс».
Кино, на которое они попали, оказалось романтической комедией, из тех, что Билл называл «кабельным телевидением», однако на большом экране все было гораздо зрелищнее, и оба были рады тому, что сходили в кино. Затем они заглянули в книжный магазин. Джинни купила последний номер «Вэнити фэйр»[13], а Билл выбрал новый триллер Филиппа Эммонса[14].
Когда они подошли к «Сирс», Саманта и Шеннон уже ждали их на скамейке. Шеннон купила кассету модной рок-группы, к которой Сэм, похоже, питала лютую ненависть, и девочки горячо спорили о музыкальных вкусах.
– Брейк! – строгим голосом рефери в боксе сказал Билл, усаживаясь между дочерьми. – Девочки, вокруг вас уже начинает собираться толпа. Если вас одеть в купальники и намазать кремом для загара, можно будет собирать плату за право на просмотр. Вот и дополнительные деньги в семью.
– Какой ты пошлый! – обиженно заявила Шеннон.
– Что ж, такова моя работа. – Схватив дочерей за руки, Билл поднял их на ноги. – Пошли, девочки, пора трогаться в путь.
Они поехали обратно. Теперь машину вела Джинни. Когда они подъехали к Пейсону, солнце уже садилось, и полностью стемнело еще до того, как они добрались до Шоу-Лау. Как обычно, девочки крепко спали на заднем сиденье. Билл тоже задремал, уронив голову на стекло двери.
Джинни наслаждалась этим неявным одиночеством. Было что-то уютное в том, что она находилась в окружении своих родных, но в то же время могла побыть наедине со своими мыслями. Шоссе оставалось пустынным с тех пор, как они проехали Шоу-Лау, и окружающий ландшафт, такой чарующий при дневном свете, полностью скрылся в ночном мраке, и только узкая полоса асфальта впереди освещалась ярким светом фар. Изредка в стороне мелькали огни отдельных домов и ферм, одинокие маяки в кромешной темноте.
Джинни пересекала широкую полосу леса перед затяжным подъемом в Джунипер, когда впервые заметила, что они на шоссе не одни. В зеркало заднего
