глубины сущего.
– Это звезда. – Антон уверенно указал на сгусток света, парящий в границах водоворота, чуть выше воронки.
– Молодец! – Скелх уважительно взглянул на человека. – Что еще сумеешь идентифицировать?
– Дай подумать. – Антон видел множество мощных энергетических потоков, берущих начало в границах воронки, расходящихся горизонтально, примерно в одной плоскости. Взгляд выделил из них три отрезка, имеющих разную длину, оканчивающихся шаровидными сгустками света: изумрудного, красного и синего. – Гравитационные взаимодействия звезды и трех планет? – предположил он.
– Верно! А как ты определишь вот эту точку? – Скелх указал на тусклое пятнышко неподалеку от «Корпускула».
– Вероятно, станция? – произнес Антон, проследив взглядом за тонкой пылающей пуповиной, связующей форпост омни со звездой. – В таком случае, – он жестом указал на сеть тончайших нитевидных разрядов, – они указывают на наш корабль?
– Твои выводы безупречны. – Боба поразила способность человека быстро и безошибочно ориентироваться в новых явлениях. – Ты ничего не скрываешь от меня? Раньше не изучал структуры гиперкосмоса?
– Нет, – Антон покачал головой. – Не на таком уровне, – уточнил он.
– Тогда я поясню основные принципы. – Скелх выделил уходящие в бесконечность наиболее мощные энергетические потоки, расположенные горизонтально. – Это навигационные линии, ведущие к соседним звездам. Определение условно, как ты понимаешь. В действительности линии отражают гравитационные взаимодействия звезд. Именно их ваши человеческие приборы показывали как тоненькие прожилки на фоне мрака.
– Понятно, – кивнул Антон. – Боб, если вокруг нас столько энергий, почему «Корпускул» цел, а мы живы?
– Мы стали частью гиперкосмоса. Генераторы внепространственного привода создают вокруг корабля сферическое поле. Если вдруг истощится реактор, нас вышвырнет обратно в трехмерный континуум. Если же мы начнем увеличивать мощность, то произойдет спорадический переход на следующий энергоуровень гиперкосмоса.
– А что там?
– Структура, аналогичная окружающей, но более сжатая, – тщательно подбирая слова, пояснил скелх. – Видимые тебе расстояния сократятся. Исчезнут самые слабые взаимосвязи, сеть потеряет детализацию. Всего существует двенадцать уровней гиперкосмоса. Десять из них отражают гравитационную структуру галактики. На одиннадцатом открываются связи метагалактик.
– Ну? А двенадцатый?
– Это преждевременный вопрос.
– Боб, какие теперь могут быть тайны?
– Мне запрещено говорить. Да я и не знаю, – неожиданно добавил он.
– Так ты не бывал там?
– Нет. – Скелх заметно напрягся, изменив обычной невозмутимости.
– Для этого создан гибридный корабль? – допытывался Антон.
Боб не ответил.
– Ладно. И как мы попадем в глубины гиперкосмоса? – Теперь он неотрывно следил за воронкой и мощнейшим потоком энергии, уходящим в глубины мироздания.
Скелх перехватил его взгляд, кивнул:
– Да, ты правильно догадался. В системе каждой звезды есть зона перехода. Одна вертикальная взаимосвязь. Опаснейшее, уводящее в глубины течение. Но ты забегаешь вперед. Сегодня мы должны разобраться в структуре первого энергоуровня. Пока ты не освоишь основы…
Антон с откровенным удивлением пожал плечами. При таком совершенном оборудовании, дарующем способность визуализировать энергии, несложно прочесть окружающую картину. Зная, что каждая линия – это гравитационное взаимодействие, идентифицировать объекты не составит труда. Куда больше его занимали вопросы другого плана.
В эти минуты он совершенно позабыл о постоянно работающем модуле технологической телепатии.
Скелх нервно заерзал в кресле.
– Ты действительно понимаешь гиперкосмос? Интуитивно?
– Интуитивно и логически, – честно ответил Антон.
– Хорошо. – Скелх указал на скопление бледных пятнышек, опутанных тусклыми прожилками. От них к планетам и звезде тянулись изменчивые, находящиеся в стадии постоянных метаморфоз разряды. – Объясни, что это?
Антон наморщил лоб.
– Думаю, группа астероидов, – через некоторое время произнес он.
– Абсолютно прав! – Боб был потрясен. – А это? – Гибкая конечность скелха указала на фиолетовую разлохмаченную, окутанную нитевидными разрядами сферу, вокруг которой скользили бледные, похожие на полосы неровного полярного сияния сполохи.
