Я спросил, почему он работает в подвале, а не в лаборатории, и он ответил, что устал находиться в обществе людей. После поминальной службы пресса беспрерывно преследовала его. Затем он спросил, не хочу ли я оценить его последнее творение, и жестом пригласил пройти в комнату.
— Ох! — воскликнул я, едва переступив порог. — Я вижу, тебя навещает сын.
Еще не договорив, я понял свою ошибку. Ребенок, сидевший на небольшом стуле рядом с одним из компьютеров Кендзи, был не человек. Это была еще одна из его копий. Версия собственного сына в виде сурработа.
— Это и есть твой последний проект? — спросил я, стараясь не показать, насколько шокирован.
Он в первый раз за все это время улыбнулся.
— Нет. Я сделал его в прошлом году.
Затем он жестом позвал меня в угол комнаты, где сидел сурработ, одетый в белое кимоно. Сурработ-женщина.
Я подошел. Она была удивительно, идеально красива, на губах застыла слабая улыбка. При каждом вдохе и выдохе грудь ее медленно поднималась и оседала.
— Это… — Произнести имя его жены вслух я не смог.
— Да, это Хироми, моя жена, — ответил он и, не сводя с нее глаз, добавил: — Все почти так, как будто ее душа по-прежнему здесь.
Я пытался расспросить, почему он почувствовал потребность создать копию своей погибшей жены, хотя ответ был очевиден, не так ли? Он уходил от моих вопросов, но зато рассказал, что Хиро живет в Токио у родственников.
Я подумал: «Кендзи, у тебя есть сын, который остался жив и который нуждается в тебе. Не забывай об этом, мой друг». Но вслух ничего не сказал.
И не только потому, что это не мое дело. Просто я знал, что горе его слишком глубоко, чтобы он мог слышать то, что говорю я.
Поэтому я сделал единственное, что мог сделать в этой ситуации. Я ушел.
На улице даже красота этого города не могла успокоить меня. Я чувствовал какую-то тревогу и неустроенность, как будто земная ось вдруг сдвинулась с места.
Пока я так и стоял, глядя на здание университета, с неба пошел снег.
Мэнди Соломон является автором литературного текста и соавтором неоконченных мемуаров Пола Крэддока «Охраняя Джесс: моя жизнь с одним из Троих».
Когда я впервые встречаюсь с человеком, для которого буду писать, моя главная цель заключается в том, чтобы завоевать его доверие. Обычно для опубликования мемуаров знаменитостей существуют жесткие сроки, так что, как правило, мне приходится работать быстро. Большинству моих клиентов на протяжении карьеры приходится сталкиваться с какими-то разоблачениями или полным дерьмом, которое о них пишут (либо же их пиар-агентства сами участвуют в написании этого дерьма), так что по большей части они стараются скрывать свою истинную сущность. Но читатель-то не дурак, он за милю чует халтуру. Для меня очень важно, чтобы мы включили в текст по крайней мере немного действительно нового материала, поддерживая баланс между обычными пиар-уловками и настоящими откровениями и шокирующими фактами. С Полом, конечно, у меня таких проблем не было. Он был предельно откровенен с самого начала. Мои издатели и его агент договорились между собой в кратчайшее время. Они хотели получить взгляд изнутри, рассказанную очевидцем историю о том, как Джесс справляется с пережитым; они знали, что интерес к ней будет громадным, и не ошиблись. История эта разрасталась с каждым днем.
Впервые мы встретились с ним в кафе-баре в Чизелхерсте где-то в начале февраля. Джесс все еще была в больнице, и Пол был занят тем, что перевозил свои вещи в ее дом, готовя место к ее возвращению. Мои первые впечатления о нем? Он был довольно обаятельным, остроумным, немного манерным, конечно, но на то он и актер — или был актером. Смерть брата, несомненно, сильно ударила по нему, и, когда я коснулся этой темы, он даже прослезился. Однако он вовсе не смутился, что таким образом проявил передо мной свои чувства. Он был предельно откровенен относительно своего прошлого, рассказал, что, когда ему было чуть больше двадцати, много пил, экспериментировал с наркотиками, спал с кем попало. Он не особенно вдавался в детали своего пребывания в психиатрической клинике Модсли, однако и не отрицал этого. Сказал, что тот срыв был связан с тяжелым стрессом, который был вызван разочарованием по профессиональной линии. Я никогда ни на секунду не усомнился в том, что он способен присмотреть за ребенком. Если бы меня кто-то спросил после той первой встречи, что я о нем думаю, я бы ответил, что он хороший парень, возможно, немного самовлюбленный, но не
