позволить подросткам вмешаться в мир визитки, твой собственный мир! Не ожидал от тебя. И потом, неужели ты и вправду поверила, что Эльза оставит тебя в Меркабуре?
– Но ведь ничего еще не случилось, Эмиль! Ничего плохого, я имею в виду, – сказала я и тут же поняла, что ничего не знаю об этом.
– Случилось, Софья. Ты разве забыла – это была открытка самоубийцы.
Я не хочу думать о том, что он имеет в виду под этой фразой. Запрещаю себе. Что бы там ни было, я в этом не виновата.
«Я должна была заметить его раньше», – эхом звучит в голове мой собственный голос. «Случилось, Софья» – читаю я в его серых глазах, и меня засасывает в трясину так же, как раньше звало поиграть с собой желто-серое небо над бескрайней поверхностью океана.
Это не мой Магрин!
– Нельзя было давать тому парню выпрыгнуть из окна. Ты должна была заметить его раньше. Ты – v.s. скрапбукер высочайшей чувствительности. Других таких просто нет. Твое предназначение – вскрывать тайное, а ты не заметила такой очевидной вещи. Талант достался тебе зря. Ты не смогла им воспользоваться, когда он был нужен больше всего.
И все-таки это он, Эмиль. Лишь ему удается так явно читать мои мысли, только он знает меня вдоль и поперек.
Но это не я его сделала таким! Не я превратила солнце, спрятанное за желтыми тучами, в мрачное небо без просвета. Я не виновата! Он слишком многого от меня хочет. Отдала бы все на свете, только бы никогда не видеть этого взгляда – тяжелого, словно в нем прячется бомба.
– Не надо, Эмиль, пожалуйста. Не говори так.
– Помнишь, я называл тебя Чудом? Я ошибался. В Чудо можно верить, а тебе нельзя даже доверять.
– Эмиль, я… – У меня слова застревают в горле.
– Видеть тебя не хочу.
Успеваю поймать затаенную боль в его взгляде, когда пространство перед глазами заполняют клубящиеся тучи, которые тут же рассеиваются, и я вижу перед собой девицу в сером халате, которая протягивает мне раскрытую ладонь. Кружевная открытка валяется у меня под ногами. Я смутно вспоминаю, что должна была узнать из этой открытки что-то важное, но никак не могу вспомнить, что именно, и какое это теперь имеет значение.
В руке у девицы – круглая штуковина, похожая на часы, которую она назвала мнемориком.
– Хочешь забыть об этом? И никогда больше не вспоминать? – Девица смотрит на меня с сочувствием.
Понятия не имею, откуда она узнала о том, что случилось в визитке. Сейчас мне плевать на все на свете. И я готова на все что угодно, только бы никогда не видеть безысходной тяжести в родных глазах Эмиля. Лучше бы вообще не знать о том, что он существует, и когда-то я была с ним знакома.
– Разве можно забыть такое? – Я не узнаю свой голос, мне кажется, что он стал на тон ниже.
– Легко! Если стать маммонитом.
– Мамонтом? – Что-то я плохо соображаю. – В каком смысле?
– Маммонитом. Вот я, например, маммонит. Тебе когда-нибудь предлагали контракт с куратором?
– Да, было такое, – киваю я.
– Ну вот, а маммонитом быть гораздо лучше. У тебя не будет совсем-совсем никаких обязанностей, и тебе ничего не будут запрещать, зато тебе будет помогать Маммона. Сможешь делать такие открытки, какие никогда не смогла бы ни с одним контрактом.
– Ты имеешь в виду, что для меня перестанет иметь значение Кодекс? – догадываюсь я.
Девица хитро улыбается, но не отвечает на мой вопрос. Она продолжает свою мысль:
– А если ты сумеешь заполучить мнемопад, то тебе и открытки не понадобятся.
– Что такое мнемопад? Что такое Маммона?
– Я тебе потом все расскажу. Сначала ты должна стать маммонитом.
В слове «Маммона» есть что-то неудержимо привлекательное, как в слове «каникулы» в детстве. Девица улавливает эту мысль, потому что вдруг поясняет:
– С мнемопадом ты забудешь о том, что в мире существует что-либо мало-мальски неприятное. Вот ты сейчас небось выходишь на улицу – и тебе сразу что-нибудь да не нравится, что-нибудь да раздражает. А с мнемопадом ничего такого не будет, представляешь? С мнемопадом ты всегда в раю.
Лицо девицы розовеет, и теперь она кажется мне симпатичной. И в растрепанных волосах тоже есть что-то эдакое, стильное. Может быть, я, как всегда, просто не слежу за модой?
– А что для этого нужно? – спрашиваю я.
– Очень просто. Возьми мнеморик и включи его. – Она протягивает мне кругляшок.
Осторожно беру штуковину и разглядываю хитроумное устройство из винтиков и шестеренок в одной ее части и причудливую бронзовую спираль – в другой.
– А потом я смогу отказаться? Если мне это не понравится?
Она улыбается и говорит:
