– Точнее не скажешь, – сказал Одхан. Настроение в шатре совсем упало.
– Никогда не думал, что придется охранять отпрыска такого тюфяка, – искренне пожаловался Ниим.
– Тогда думай о том, что этот ребенок – прямое продолжение танши, которой ты присягнул, – посоветовал Вал.
Ниим обреченно выдохнул. Да, это выход, в конце концов, ребенок и впрямь создается из женщины.
Юдейр вышел из шатра госпожи и потянулся. Праматерь, он невероятно устал. Еще недавно он сказал бы, что усталость приятная. Но пару дней назад тану задала тот ужасный вопрос, который все изменил. Нет, с ответом Юдейр не колебался – за Бансабиру Яввуз он готов умереть столько раз, сколько потребуется, он давно решил. Но вот то, что госпожа сказала следом…
Стоило как можно скорее отвлечься. Наилучшим вариантом с того самого разговора Юдейр считал напиться. Однако хмеля как такового в отрядах нет, да и попробуй просто так набраться – если танша узнает, руки из суставов выкрутит, чтобы не тянулись к медовухе. А в том, что она узнает, Юдейр не усомнился бы, даже если бы не спал три дня и вообще перестал узнавать людей – нюх у танши точно волчий.
Коль уж на выпивку можно было не надеяться, Юдейр не нашел ничего лучше, чем провести ночь с какой-нибудь пленницей. Хорошо бы не с той, с которой обычно спал в последнее время. Вот тут, даже если его уже сто раз прокляли знавшие или догадывавшиеся о похождениях танского оруженосца бойцы, беспокоиться о выволочке нечего – в конце концов, его право «девок тискать» одобрено главнокомандующим и оспариванию не подлежит. Юдейр заторопился к скромному шатру, однако на входе остановился. Сидя на пеньке, у полога его ждал Раду.
– Думаю, – телохранитель поднялся, – стоит закончить наш разговор.
Настроение Юдейра, которое он не без труда сам себе высветлил, бухнуло, как лопнувший при ударе о землю мешок с водой. Мгновенно оценил ситуацию – видимо, до девок сегодня точно не дойдет. Он неожиданно – и непроизвольно – потер горло: он готов умереть за свою таншу, но не по прихоти Раду. А в том, что увальня он не одолеет, Юдейр не сомневался никогда. Однако и отступить не мог.
Сурово сведя брови, Юдейр кивнул.
– Я покажу, – коротко пригласил Раду.
Окольными путями он вывел Юдейра на пустырь неподалеку от шатров. «На страже» сидели трое бойцов из числа «старших», как они сами себя называли, телохранителей госпожи – Вал, Одхан и Ниим. Все свои, сообразил Юдейр, Раду подготовился.
Свистнул меч, покидая ножны. Ему ответил второй.
Никто не мешал.
Бой был тяжелым. Для обоих – пусть Раду и обладал невероятной силой, Юдейр многому обучился от своей госпожи. Там, где нельзя одолеть в силе напрямую, можно измотать.
Никто не мешал.
Раду завалил наконец Юдейра на лопатки и с размаху вонзил меч.
В землю, у самого лица оруженосца.
Тяжело дыша, проклиная самого себя, Раду не посмел проткнуть заносчивому мальцу его тонкое, бледное горло. Хотя сотни раз представлял, как собственными пальцами пережмет его до такой степени, что позвонки по обратную сторону кадыка затрещат, гнилой язык вывалится, и его будет легко вырвать…
Тем не менее клинок вонзился в землю. Раду, слывший в рядах неутомимым, сел на врага, опираясь на меч. Измотал его не столько Юдейр, сколько Бану, сообразил победитель, – приемами, в которых узнавалась рука танши. Наконец телохранитель поднялся и, отвернувшись, поплелся прочь.
И это все?! Юдейр подскочил с земли как ужаленный.
– Как это понимать?!
– Заткнись.
– Вернись и доделай, за что взялся! – Раду обернулся. – Это ведь ты начал!
– Умолкни и сдохни сам, если хочешь, – огрызнулся телохранитель и вновь отвернулся, уходя.
– Ну как знаешь, – прошептал Юдейр, молниеносно подлетел к Раду, успев выбить клинок, и сошелся в рукопашной.
Мужчины методично, тупо, безоглядно лупили друг друга. И оба избегали ударов в лицо – коль уж оба останутся жить, танше лучше не знать о том, что случилось.
Никто не мешал.
Наконец, утомленные, они расцепились. Дыхание вырывалось из глоток с хрипом и легкими облаками пара – ноябрьскими ночами даже тут, на югах, не жарко. По одному, вразнобой, начали подниматься, принимая сидячее положение, – широко расставив согнутые в коленях ноги, на которые опирались собственным весом.
Раду встал первым.
– Правда в том, что мы нужны ей оба. Гистасп сказал верно – танша, может, беременная, но не глухая, и то, что нам еще никто не обрубил руки или ноги, доказывает, что мы нужны ей оба.
