представил танше нового оруженосца Лигдама – тонкокостного, худосочного, длинноногого, словом, сложением больше всего напоминавшего цаплю. Глаза светлые, волосы темные ниже плеч, заплетенные в косу. Ну хотя бы этого учить не придется, хмыкнула Бану. Такой же безродный, как Юдейр, но в ухе, верхней части раковины, чуть набок – золотая серьга с рубином. Откуда взял, Бану не спрашивала.
Начальник личной охраны, Раду, бегал весь день с удвоенной прытью, поспевая везде, даже там, где не просили. В личной дружине, в собрании средних офицеров, в псарнях, даже каким-то образом в кузне… За один этот день телохранитель сделал столько, сколько в иной раз успевал в лучшем случае за неделю. И не без причин.
Раду торжествовал.
Ночь была тихой, а темнота до того густой, что ее можно было разрубить саблей.
Поодаль от лагеря стояло четыре человека. Пятый лежал на земле лицом вниз. Двое – невысокий мужчина и женщина – завернули тело в полотнище. Другие двое стояли в пяти шагах, наблюдая за происходящим и придерживая пару коней.
– Ну вот и все, Бут Наадал. – Рамир пнул мертвого в бедро.
Бансабира тоже распрямилась над трупом:
– Он убил твоих родителей?
Рамир покачал головой. Отчетливо каждое движение видела только Бансабира, но другие двое прекрасно могли слышать разговор.
– Его мать, танин Наадал. У детей нет никого роднее родителей, у родителей – роднее детей. Надеюсь, ее страдания сломают ей жизнь.
Бансабира, потянувшись, безрадостно усмехнулась:
– Всегда любила тебя за честность.
«Зрители» напряглись – любила?
– Присядем напоследок? – предложила женщина, опустившись на землю. Рамир, улыбнувшись, опустился рядом. – Давно хотела спросить: зачем ты помогал мне?
– Я надеялся, до этих разговоров не дойдет. – Рамир нервно потер шею.
– Ответить придется, Рамир. Я больше года ломаю голову. Отомстить Наадалам ты мог и без меня. И даже когда прознал, что Бут у меня в плену, ты мог так же тихо, как всегда, пройти мимо часовых и отнять его жизнь. А после этого я бы наутро казнила провинившихся стражников. Я только оттягивала срок возмездия и мешала тебе, – усмехаясь, признала Бану. – По существу, тебе вовсе ничего не стоило перебить всех Наадалов так, как умеем только мы. Так почему?
Рамир смущенно засмеялся. Совсем тихо.
– Ты ведь хорошо знаешь мою историю, Бану?
У одного из тех, что держали фыркающих коней, невольно сошлись брови на переносице – этот безродный мужлан обращался к танше на «ты», да еще и звал так, как себе позволяли только тан Сабир и Русса-Акбе!
– Пожалуй, хорошо, – благосклонно кивнула женщина.
– А я знаю твою. Наши истории похожи – как истории всех, кто прошел через белые ворота на песчаном острове посреди Великого моря. В Храме Даг те, кто сумел превратиться из раба в Клинок с номером выше двадцатого, кто проходил в обучениях одни и те же кампании, становятся ближайшей родней. Выйдя из храма, ты вернулась на родину, где ретиво взялась помогать Яввузам, которых толком не знала, по той лишь причине, что вы семья. Разве я мог поступить иначе, когда встретил тебя, Бансабира? Мы прошли вместе не так уж мало, и, не побоюсь этого слова, я даже приложил руку к твоему третьему рангу. Ко всему прочему, – Рамир наконец повеселел, – мы земляки. Как выходец из Пурпурного танаара – пусть и очень давний – я присягнул его танше, а как Клинок Праматери я склонил колено перед той, чей номер меньше моего. Старейшиной храма, если подумать.
Бансабира тихонечко расхохоталась, ухватившись за живот и изо всех сил сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос.
– Старейшиной! Праматерь! Рамир! – невнятно выговаривала она, зажимая рот ладошкой.
Рамир играючи поймал женскую ладонь с бронзовым перстнем и легонько стукнул по украшению пальцем.
– У тебя третий ранг, у меня девятый, все честно.
– У тебя такой же девятый, как у меня – сорок восьмой, – ответила Бану, успокаиваясь.
– Возможно, но точно не выше пятого. А то и шестого. – Рамир протянул по земле руку ладонью вверх в немом приглашающем жесте.
Бану невидимо улыбнулась, вложив пальцы.
– Ты возвращаешься в храм, – проговорила женщина.
– Ты давно знала, – ответил мужчина, припомнив их летний разговор на берегу реки.
– Уверен?
Рамир промолчал. Поднялся, помог встать танше.
– Ладно. – Бану, встав, обернулась к мужчинам неподалеку. – Подойдите.
Наблюдатели подвели коней. Бансабира вновь обратилась к Рамиру:
