вопросы…
— Слушаю вас, Михаил Игнатьевич. — Я изобразил на лице глубочайшее внимание.
— Вы не возражаете? — Познанский достал из кармана портсигар.
Я отрицательно покачал головой.
— Лучше не стоит. Я, Михаил Игнатьевич, уже лет двадцать как бросил эту дурную привычку, и теперь табачный дым мне крайне неприятен.
— Ну, если так, то не буду. И сказать честно, завидую вам, ибо для меня эта дурная привычка кажется неистребимой, — жандарм убрал портсигар. — Теперь, Александр Васильевич, к делу, с которым я к вам пришел. Тут на досуге перелистал данные вами книжки о нашей, то есть, простите, вашей будущей истории. Ибо нашу историю вы вознамерились изменить самым решительным образом?
Я кивнул.
— Именно так, Михаил Игнатьевич, самым решительным образом. Нам, знаете ли, нужна Великая Россия, а не Великие Потрясения, в чем мы совершенно сходимся с господином Столыпиным. Расходимся мы с ним в методологии достижения величия. Выбранный им путь, слепо скопированный по западным образцам, который только приблизил Великие Потрясения.
— Хорошо, — кивнул Познанский, — про Столыпина там было как-то мельком. Его ведь, кажется, убили?
— Угу, Михаил Игнатьевич, ваши коллеги из охранного отделения, руками анархиста-террориста Багрова, работавшего на охранное же отделение под кличкой Аленский. Этот метод разборок на высшем уровне как раз входит у них в моду. Сипягин уже был, потом будет Плеве, великий князь Сергей Александрович, тот же Столыпин и, бог весть, сколько честных чиновников, жандармских, полицейских и армейских офицеров.
— Изнутри гнием, значит? — скептически заметил Познанский.
— А вы скажете, что нет? — переспросил я. — Вот возьмем, к примеру, вчерашнюю историю с нападением на разъезд. Вот кому это было выгодно, Михаил Игнатьевич, вы не задумывались?
— Конечно же японцам, — ответил жандарм.
Я покачал головой.
— Японцы уже войну проиграли. Пусть они пока этого и не признают, но их флот понес такие потери, что речь теперь может идти только о почетных условиях их капитуляции. С этой точки зрения наша поездка в Петербург не имеет для них особого значения. Кроме того, японские офицеры в свите наместника не служат, и когда они получат информацию по своим обычным агентурным каналам, то мы к тому времени будем уже далеко-далеко… Какой из всего этого вывод?
— Ну-у, есть еще и англичане?.. — задумчиво произнес жандарм.
— Есть, — подтвердил я, — и их сольная партия еще не сыграна, хотя и находится под угрозой из-за самого факта нашего присутствия. Но и они самостоятельно, без помощи кого-то из людей из непосредственного окружения наместника не смогли бы так быстро спланировать операцию. Учтите, на все про все у них было меньше двух суток.
— Так вы считаете, что… — Брови ротмистра удивленно поползли вверх.
— Вот именно! — кивнул я. — Спланировать все это мог человек, непосредственно находящийся рядом с адмиралом Алексеевым. В нашей истории после войны генералы Стессель и Фок попали на скамью подсудимых… Кстати, Фок бывший ваш коллега — в 1871–1876 годах служил в Корпусе жандармов. Он сумел вывернуться, а Стесселя приговорили к десяти годам заключения в крепость. Может, был кто-то из моряков, не выявленный, к примеру, лишь потому, что он погиб вместе с броненосцем «Петропавловск». Словом, не знаю. Вы обратили внимание на то, что в деле нарисовался резидент британской разведки в Мукдене?
— Да, Александр Васильевич, обратил, — кивнул жандарм.
— Так вот, — я начал дожимать ситуацию, — именно там в мирное время располагалась резиденция наместника. По моему сугубо личному мнению, на британцев шпионит кто-то, кто принадлежит к враждебной наместнику придворной группировке. Например, человек, связанный с господином Витте и господами Безобразовыми. Но вся мерзость этой ситуации заключается в том, что этот наш, пока еще неизвестный мистер «X», как и вполне известные Стессель с Фоком, преследуют свои личные или клановые интересы, не останавливаясь перед предательством интересов Российской империи, как государства, и русских, как народа.
— Задали вы задачку, — покачал головой жандарм, — так вы считаете, что все наши беды исключительно от предателей.
— Ну, это не совсем так. Эти люди даже не чувствуют себя предателями. Они просто преследуют свои интересы, а на государство им наплевать. Неважно, что страна проиграет войну, неважно, что взбунтуются мужики… Им ничего не важно, кроме их шкурных интересов. А как только эти люди вступают в сношения с иностранными государствами, так и интересы этих государств выходят для этих людей на первый план. Ведь за это платят звонкой монетой. Именно такие люди, среди которых были даже великие князья, и привели Россию к катастрофе в двух войнах. Именно они потребовали отречения императора, а потом бегали с красными бантами на груди. Если мы хотим избежать катастрофы, то именно от этих людей мы должны избавиться в первую очередь, причем не останавливаясь перед самыми радикальными мерами…
— А революционеры? — растерянно переспросил Познанский.
