Одну ночь мне было особенно плохо. Понимая, что дело неладно, я решил оставить кое-какие распоряжения на случай возможного конца. Ах, как смерть была близка, и как мне не хотелось умирать!
А на следующий день госпиталь посетил государь. Войдя с большой свитой в нашу палату, он прямо обратился к Скрыдлову:
— Я принес тебе крест, который ты так славно заслужил!
Скрыдлов поцеловал руку государя, положившую крест ордена Святого Георгия 4-й степени. Я его понимал — такой же наградой я, двадцатишестилетний прапорщик в отставке, был награжден в 1868 году при осаде Самарканда войсками бухарского эмира. Как давно это было!
Потом его величество обратился ко мне:
— А у тебя, Верещагин, уже есть такой, тебе не нужно! — и государь подал мне руку.
— Есть, ваше величество, благодарю вас, — ответил я.
После еще нескольких приветливых слов от цесаревича и румынского князя Карла, государь и его свита покинули палату. Кроме одного человека, одетого в партикулярное платье. Но выправка его говорила, что привычней для него был военный мундир. Это был мужчина в возрасте, среднего роста, с уже заметной лысиной. Круглое лицо, загорелая кожа, небольшая седая бородка. А вот его глаза…
Мужчина нагнулся надо мной, взял мое запястье, пощупал пульс, а потом внимательно посмотрел на меня. Лицо его стало озабоченным.
— Василий Васильевич, вам срочно нужно сделать операцию. Собирайтесь-ка вы, голубчик, в путь-дорогу, будете лечиться в нашем госпитале на «Енисее», — сказал мне этот господин.
— Милостивый государь, — ответил я, — прежде всего скажите, с кем я имею честь говорить?
— Прошу извинить меня, Василий Васильевич, — сказал незнакомец, — позвольте представиться: капитан Тамбовцев, Александр Васильевич. В Главной квартире государя я представляю руководство Югороссии. А для нормального лечения я предлагаю вам отправиться на наш плавучий госпиталь «Енисей», который сейчас находится в Золотом Роге.
Услышав это, я подумал было, что у меня снова началась лихорадка, и я опять начинаю бредить.
— Какая Югороссия?! Какой плавучий госпиталь «Енисей»?! Какой еще Золотой Рог?! — я ведь как-никак закончил Морской корпус и прекрасно знаю, что Золотой Рог — это залив, на берегах которого расположен Стамбул!
Мои мысли, по всей видимости, отразились на моем лице. Господин Тамбовцев по-отечески покачал головой и, улыбнувшись, сказал мне:
— Василий Васильевич, похоже, что вам еще не сообщили о том, что флот Югороссии внезапным ударом прорвался через укрепления Дарданелл и захватил Стамбул, который теперь снова именуется Константинополем. Турецкий султан Абдул-Гамид захвачен в плен, его армия деморализована, флот уничтожен. Не сегодня-завтра начнется полное освобождение Болгарии от остатков турецких войск.
Я был как во сне. Неужели все обстоит именно так, как рассказывал мне господин Тамбовцев?! Похоже, что пока я лежал в горячке и в навеянном морфином сладком сне, в мире произошли такие замечательные события!
Или ко мне снова явились мои видения, и господин Тамбовцев — это всего лишь фантом, который издевается надо мной в преддверии моей смерти?
Похоже, что вид у меня в этот момент был совсем неважный. Господин Тамбовцев достал из кармана какую-то плоскую продолговатую коробочку черного цвета, с торчащим из нее отростком. Он на что-то там нажал, потом приложил эту коробочку к уху и заговорил:
— Нина Викторовна, это Тамбовцев! Нахожусь в госпитале в Бухаресте.
Я вздрогнул, услышав раздавшийся из этой коробочки приятный женский голос:
— Александр Васильевич, с вами что-то случилось?!
— Нет, Нина Викторовна, со мной все в порядке! Просто здесь находится тяжело раненный Василий Васильевич Верещагин…
— Верещагин?! — изумилась женщина в коробочке. — Тот самый?
— Да, Нина Викторовна, тот самый, — сказал господин Тамбовцев. — Его необходимо срочно эвакуировать на «Енисей». При таком лечении, как здесь, я боюсь, что он долго не протянет. Прошу прислать санитарный вертолет, и пусть он приземлится где-нибудь поближе к Бухаресту. Я дам команду парням из группы капитана Хона, чтобы они нашли подходящую площадку.
— Хорошо, Александр Васильевич, я немедленно свяжусь с адмиралом Ларионовым. На «Енисее» есть свой вертолет. Он может с промежуточной посадкой на «Кузнецове» добраться до Бухареста. Надо спасать Василия Васильевича — это наша гордость!
Сказать по чести, я спокойно слушал переговоры господина Тамбовцева с неизвестной мне Ниной Викторовной. Ситуация была настолько фантастической, что я уже теперь не сомневался, что я снова нахожусь в бреду и все происходящее мне мерещится. Что и государь, и господин Тамбовцев, и крест лейтенанта Скрыдлова привиделись мне в лихорадочном видении. Проклятая лихорадка!
Но я ошибался. Вскоре я убедился в этом. А самое обидное то, что реальность оказалась намного фантастичнее самых буйных моих видений.
