Над нами раздался пронзительный крик, и я, подняв голову, увидела феникса, летящего на меня. Прежде чем я успела среагировать, Селена бросила в него заклятье. Феникс закричал, когда оно поразило его бок, звук более злобный, чем от боли. Он свернул в сторону Селены и врезался в нее так сильно, что она отлетела назад, ударившись головой об пол.
— Флигере! — произнесла я заклинание. Оно ударило феникса в спину. Он отшатнулся от Селены, а затем взлетел и полетел от нас прочь.
Я помчалась к Селене и упала рядом с ней на колени. Она была без сознания. Три глубоких, кровоточащих пореза протянулись на ее лице от лба к подбородку.
— Не поднимайся, Дасти!
Я подняла взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Элай кидает камень в черного феникса, мчавшегося на нас с Селеной. Камень попал в левое крыло птицы. Она испустила возмущенный визг, а затем рванула прочь, теперь летая беспорядочно.
Элай бросился ко мне. Он поднял Селену и перекинул ее через плечо. Потом мы с ним побежали к гробнице, где моя мама оборонялась от Марроу. Он стоял, держа перед собой Экскалибур, отклоняя и поглощая каждое заклинание.
Элай усадил Селену спиной к гробнице, защищая ее от большинства опасностей. Я огляделась в поисках феникса.
В нескольких футах от нас Бетани удалось выбраться из-под камней. Кровь бежала по ее лицу из раны на лбу. Она бросилась на нас, рука взлетела, когда она направила на нас одно из режущих заклинаний. Элай отскочил, толкнув меня в сторону. Я упала на бок, не удержавшись на ногах. Заклинание ударило Элая в полную силу. На груди его появились порезы. Заклинание отбросило его назад, и, упав, он ударился головой о камни.
Я создала магический щит, отклоняя вторую атаку Бетани. Нужно остановить ее, прежде чем она перебьет нас всех. За мной мама все еще забрасывала Марроу заклятьями. Она, должно быть, уже вымоталась.
Я подняла руку, чтобы бросить в Бетани связывающее заклинание, вот только Калпеппер опередил меня. Серебряные пути обвились вокруг Бетани с головы до ног, и она рухнула на бок. Калпеппер подбежал к нам, сильно прихрамывая на одну ногу и обрушивая на черного феникса заклинания, который пытался добраться до нас. Я могла сказать, что и он был вымотан.
Я схватила Элая за руку и подтянула как можно ближе к основанию гробницы. К моему облегчению, он все еще был в сознании, хоть и ошеломленный. Надеясь, что Калпеппер справится против феникса, я развернулась и присоединилась к маме. Бок о бок мы встали против Марроу.
Пусть мы и заняли его внимание, я сразу поняла, что это безнадежное дело. Казалось, невозможно обойти способность меча поглощать заклинания. Я даже попыталась бросать в него камни, как нас учили на псионике, но Марроу с легкостью их отбил.
Я старалась разобраться, как у меча получалось поглощать магию Ночного Кошмара, а у Веления нет. Возможно, дело в разнице заклинаний: одни работали как на автопилоте, а другие активно контролировались волшебником, как разница игры в приставку с компьютером и живым человеком. Веление не могло отклониться от Ночного Кошмара, потому что не могло познать магию, основанную на воображении. Но Марроу мог. Он мог видеть, слышать и представлять самостоятельно.
С этим пониманием я по краю обошла вокруг гробницы. Если мне удастся подкрасться сзади Марроу или, по крайней мере, достаточно далеко, чтобы он не мог замечать меня и мою мать одновременно, у меня получилось бы обезоружить его.
Двигаясь, я увидела, как Экскалибур начал светиться. Сначала слабый фиолетовый свет исходил от рун на клинке, затем от самого клинка, пока он не стал похож на факел Священного Огня. Марроу растянулся в медленной улыбке и начал смеяться.
Меч — резервуар, сказал он. А любой резервуар может переполниться.
