— Не надо! — сановный дворянин испуганно глянул на кончик шпаги, нацелившийся ему в лоб. Затряслись даже его седые бакенбарды. Где тот владетельный синьор, который важно вышагивал по левую руку от государя на торжественных приёмах, излучая важность и самодовольство? Физически слабый мужчина, судорожно цепляющийся за жизнь, подобно последнему червю.
— Пощадите хотя бы сына и племянника, — всхлипнул герцог.
Все трое умерли, когда эхо от твёрдого «нет» Алекса ещё не утихло под сводами галереи.
Грохот сапог возместил, что легионеры и гвардейцы бегут наверх, сопротивление чёрных на первом этаже сломлено.
В казарме фалько-офицер первым делом выпустил тея Элиуда из-под замка и велел убираться ко всем чертям.
— Я обязан вам заступничеством в дорожной таверне, рекомендацией к Иазону, переводу в гвардию, быстрым повышением до фалько. Теперь понимаю, конечно, что жаждал ложных ценностей. Но вы дали мне всё, что я просил. Поэтому отпускаю с условием выхода в отставку и отъезда из столицы.
— Клянусь честью…
— Достаточно, тей. Мы квиты. Убирайтесь.
Горан, умудрившийся в дворцовом хаосе прихватить пару бутылок отличного вина, потянул Алекса за собой в легион, «принять внутрь для успокоения души». Касательно Элиуда он упрекнул:
— Зря ты его отпустил. Старая свинья обязательно напакостит.
— Да, Горан. Но это — вопрос чести.
Других аргументов не нужно.
Эпилог
Временную власть в обезглавленной столице принял канцлер, заявивший, что на корону в перспективе не претендует. Военным комендантом города он назначил элит-офицера Иазона, слившего в одну полнокровную часть остатки лейб-гвардии, гвардии и легиона. Алекс с друзьями снова очутились в одной казарме, а гвардейский чин теперь получили даже офицеры пеших и конных патрулей.
Через пару недель после переворота туда переселился и Терон.
Объяснение двух дуэлянтов вышло коротким и не привело к кровопролитию.
— Приношу свои извинения, синьор. Я словно обезумел…
— И я показал себя не лучшим образом. Только больше не называй меня на «вы», ладно? — тей сгрёб рыжеволосого певца в объятия, стараясь сильно не тискать, чтоб не потревожить рану. И без того персональное кладбище павших от рук Алекса превышает по количеству могил иное сельское, особенно после ночной бойни во дворце.
Возвращение и примирение они отметили в корчме с Марком и Гораном, после чего обсудили происшедшее на спокойную и почти трезвую голову.
— Ева говорила, у тебя что-то повреждено в груди.
— Ерунда! — отмахнулся Терон. — Зарастёт. Этим она даёт понять: ты мне и такой нужен, слегка дырявый.
— Не встречал столь нетребовательных женщин, — как обычно съязвил Горан. — Моим всегда всего было мало. Цени!
— Ценю. Пока валялся, многое обдумал. Иана… — его голос запнулся, и присутствующие поняли, что нанесённая ей рана зажила в меньшей степени, нежели от шпаги. — Она была мне дорога. Но наш союз стал бы насилием. Я не смог бы сделать её счастливой, не был бы счастлив сам. Так что, мой друг, путь свободен. Только… Только не появляйся с ней под руку на моих глазах хотя бы год.
— Слово чести! — с готовностью откликнулся Алекс.
— Она поступила мудро, оставив нас обоих на время и перепоручив меня заботам Евы, когда убедилась, что дырка опасна только для моего самолюбия, но не жизни. Госпожа Эрланд меня выходила. Пеклась как о ребёнке. Не поверите, — Терон слегка покраснел. — Даже судно за мной выносила, как я не умолял перепоручить стыдное дело служанке! И я понял… Да, Алекс, хотел спросить. Наши дети будут иметь только половину тейской крови. Если у них возникнут проблемы с Силой и полётом, сможешь помочь как Марку?
— Гарантировать не могу. Тут важнее всего — захотеть. Но я, безусловно, постараюсь. Даю слово.
За готовность отказаться от Ианы он готов был пообещать многое.
— Нет, не думай. Я не ставлю это условием для освобождения Ианы от помолвки, — догадался Терон. — И не брошу Еву независимо от того, как будут признаны дворянские права наших наследников. Она — замечательная, и мне плевать на сословные предрассудки… Прости, Марк.
— Ничего, я смирился, — буркнул здоровяк, за зиму не потерявший ни малой толики веса, зато научившийся сносно летать и так, напоминая крылатый бочонок. — Здравствуйте, вдовушки. После чёрной ночи во дворце могу менять их по дюжине в неделю. Ещё обзавидуетесь, выбравши по одной.
