Снова игра взглядов, на этот раз — между герцогом, Эльзой и Байоном. Если обратить их в слова и убрать энергичные восклицания, смысл можно выразить так: «манёвры и ухищрения последнего года в одночасье пошли прахом».
— Увести! — рявкнул герцог.
— Разрешите просьбу, синьор. Не для меня — для моего друга Байона. Перед казнью позвольте ему пофехтовать со мной. Иначе полученное им унижение не будет смыто.
Мейкдон коротко кивнул. Фалько-офицер указал гостям на дверь. В приёмной велел снять перевязь с ножнами и кобурой. Иана сдала пояс с маленьким пистолетом и метательными ножами.
— Вас арестовали обоих! Это бесчестно, — воскликнул Ориген, впрочем — без особого энтузиазма и попытки тут же затеять битву по освобождению товарищей, если даже самый дерзкий из них безропотно разоружился.
— Не преувеличивайте, прим-офицер, — мягко возразил Алекс. — Летите в столицу, несите службу. Обо мне есть кому позаботиться.
— Да уж, не премину, — буркнул Байон, подталкивая северянина в спину.
Но тот упёрся и бросил девушке последнюю реплику:
— Зря вы увязались за мной, чертовски умеющем навлекать неприятности на ближних. Теперь — до встречи. Возможно, только у престола Всевышнего.
У Ианы перехватило горло.
Скорее всего — это последние слова. Что крикнуть на прощанье? Хотя бы шепнуть…
Да и собственная судьба на волоске. Женщин не казнят. Публично. Смерть от яда или кинжала грозит любой, рискнувшей играть в мужские игры.
Её не увели ни в подвал, ни в башню. Из кабинета герцога величественно выплыла синьора в красном и белом, смерила взглядом, затем что-то отрывисто скомандовала гвардейцу. Тот схватил амуницию Ианы и потребовал следовать за ним.
Она узнала дорогу. Именно здесь вели вниз четвёрку прибывших. Только направление обратное.
— По распоряжению синьоры Мейкдон вы выдворяетесь из герцогства. Я сопровождаю вас. При попытке вернуться будете заточены в башню. Берите крыло, тея.
Последний шанс покинуть змеиное гнездо… А как же Алекс?
Он сам уговаривал её не сопровождать в это опасное место. Много раз. Действительно не хотел причинять ей боль и неприятности.
Стоп!
Есть объяснение, почему Иану немедленно высылают, а отчаянный юноша остаётся в замке. Потому что её выбрасывают за пределы герцогства по личному приказу синьоры Эльзы, «дамы сердца», чьё появление повергло Алекса в шок. Иана покидает легионера в полном распоряжении герцогини.
Он подавлен, разбит, едва совладал с собой. Значит — не всё перегорело в его сердце. Что ещё задумала знатная интриганка?
В столице Иана получит возможность броситься к синьору Ториусу, умолять о заступничестве. В соответствии с Ордонансом о дворянских вольностях, имеет право даже на высочайшую аудиенцию. Если бы речь шла только о герцоге и тюремном заключении… Но женщине с женщиной бороться на расстоянии невозможно.
Тем более Алекс ни разу не признался, что отказывается от прежней возлюбленной. Глядел пламенно, но не сделал ни шагу, чтобы изменить отношения с «боевым товарищем», не забывал, что оберегает честь избранницы своего друга Терона. Сопроводив её живой и невредимой в империю, выполнил свои обязательства. Так что останься он с любвеобильной герцогиней или выбери иную пассию, даже упрекнуть нечем. Поэтому нужно быть объективной — Алекс потерян, живой или мёртвый.
С этими драматическими мыслями Иана шагнула с башни.
Глава двадцать третья
— Ужин, синьор?
Алекс очнулся от тяжких дум. Перед ним с подносом в руках возвышался слуга в фиолетовой ливрее. Похоже, этот цвет превратится в самый ненавистный до конца дней.
— Поставьте на стол.
Человек поклонился и вышел, уважительно, словно лакей самого арестанта, а не тюремщик.
Разительное отличие по сравнению с ламбрийскими застенками. Никакой сырости, гнилой соломы и вонючей дырки в полу для отправления потребностей. Яркий свет льётся через оконце под потолком, забранное металлическими прутьями толщиной в палец. Оно позволило бы свободно пролезть, если бы не решётка. В камере топчан с тюфяком, стол и табурет, баклажка с водой, кружка. По надобности охранник выводит в конец коридора. Обед и ужин
