вокруг тела.
Вылет — отдых. Вылет — короткий отдых и снова вылет. Иана маленькая и способна унести не больше двух третей обычной нагрузки. Она пробовала летать чаще, чтобы тем возместить, но быстро выдыхалась.
Всё равно, каждый вылет — это десятки рубчатых цилиндров с порохом внутри на головы десантников. Никаких колебаний, никаких сожалений, как над телами невинно убиенных в Ламбрии на дороге между Атеной и Арадейсом. Здесь — чистой воды оккупанты, пришедшие в Икарию с оружием. Никакой пощады.
И чем больше их погибнет, тем быстрее кончится война. Дирижабли перестанут летать в открытый океан, под разрывы зенитных пушек.
Хоть это он оценит?
Через четыре дня её ударил раскалённый свинцовый шмель. Иана дёрнула тросик сброса боезапаса, сумела ещё развернуться на обратный курс, выровнять полёт… Что-то закричал прим-офицер. Потом земля понеслась навстречу, но девушка уже её не видела. Картинка перед глазами подёрнулась чернотой.
Наступление ламбрийцев было остановлено ценой огромных потерь. Каждый из имперских добровольцев знал, что гибель весьма вероятна, рассчитывая, что лично его смерть обойдёт стороной. Они шли на войну, чтобы жить, а не чтобы умирать! Но слишком у многих сложилось иначе.
Однажды и эта война окончилась. Ещё не все тела убраны с поля битвы, многие участники боёв надолго попали в лазареты, часть них покинет белые стены ногами вперёд: смерть одинаково беспощадна и к родовитым, и к простым. Зато в столице начались протокольные мероприятия и торжества, слишком торопливые, слишком пышные, поэтому теи, прибывшие в Леонидию с изрытого снарядами побережья Кампеста, ощутили фальшь.
Элит-офицер Ториус Элиуд, обычно выглядевший образцом гвардейца в частности и военного вообще, к высочайшему приёму превзошёл себя самого. Алекс, куда менее привычный к дворцовому этикету, перенёс пару неприятных часов. Он стоически вытерпел церемонию, стараясь не сгибаться в жёстком парадном мундире с безумно натянутыми белыми лосинами и бронированным стоячим воротником, кроме уставного поклона императору, в результате чего шитая золотом передняя часть ворота рубанула по горлу не хуже, чем Эно в последнюю минуту своей жизни. Имперский орден на зелёно-золотой ленте, превративший и без того помпезный наряд в нечто фиглярское, вызвал множество косых, откровенно недоброжелательных взглядов придворных.
Господь Вседержатель, помоги вынести и выдюжить, взмолился награждённый.
Даже герцог Винзор, истерзанный странной болезнью, худой не аристократически, а смертельно, смотрит странно, оценивая — правильно ли он поддерживает тёмную северную лошадку. Тей Ториус благожелателен, но у интригана не менее девяти тузов в рукаве.
Мейкдон цедит: поздравляю и растягивает губы в улыбке, как всегда — настолько кривой, что не понять, гримасничает или действительно изображает радушие. Даже Деметр Иазон, которому нет бы просто порадоваться, что его воспитанник быстро и высоко взлетел, явно комбинирует, как извлечь пользу из неожиданного триумфа.
И многие сотни пар глаз. У каждого что-то своё на уме.
На дирижабле проще. Или Тумбос взбунтовался бы, или фиолетовые, второе предположение оправдалось. Здесь — жди удара с любой стороны, в сотнях вариаций. Сотворённое зло не порождает до такой степени яростного неприятия столичным светом, как внезапный и вызывающий зависть успех.
Потом начался бал-маскарад, о каком мечтала Иана в Арадейсе, примеряя новое платье. Большой императорский, посвящённый победоносному окончанию войны, о чём, во всяком случае, объявлено. Ламбрийцы захватили Злотис и побережье, основательно потрепав имперскую армию, но потом убрались с юга, потеряв девять транспортных кораблей, часть — вместе с десантом, что не изменило общий расклад в их пользу, но полностью разрушило чувство превосходства и безнаказанности, поставило под сомнение возможность снабжать экспедиционный корпус припасами и подвозить подкрепление. Одно дело — плановая безвозвратная убыль от тейских атак на транспорты у берега и высадившиеся войска, и совсем иначе, если корабли идут ко дну на значительном расстоянии от суши, воздушные суда горят быстрее, чем в предыдущих войнах, а главное — могут быть захвачены. Два дирижабля с теями на борту превратились в грозное оружие, нейтрализовать которое пока не удалось.
Нет сомнения, в Атене тоже празднуют победу. Мир подписан с огромными уступками со стороны Икарии по экспортным пошлинам и режиму внешней торговли. Понятно, что в Леонидии это не афишируют.
Имперский бал потрясает воображение, в первую очередь, масштабом. Приглашённых высокородных на нём — тысячи и тысячи. Оркестры играют в дюжине мест. Кружатся пары. Взлетают фейерверки. Снуют ряженые фигуры, в которых не отличить ни благородного синьора, вздумавшего развлекаться экстравагантным образом, ни комедианта, специально для розыгрыша нанятого.
Алекс — в центре внимания, изнемогая от шрапнельного огня старательных синьор, зазывающих его в свой кружок, где непременно томится синьорина на выданье. Как же, такой успех в двадцать лет, замечательный чин при дворе, высокий орден, обладателю которого положена рента… Чем не пара для наследницы в благородном семействе? Сегодня все награждённые неженатые теи в подобном же сложном положении.
А единственной девушки, с которой под руку хотелось бы окунуться в кружение вальса, нет. Докатывались тревожные слухи, что некая черноволосая тея прорвалась в Злотис и воевала наравне с мужчинами, пока пущенная в зенит шальная пуля не оборвала её полёт. Алекс гнал прочь от себя эти мысли, не переставал искать Иану и не находил. Даже Ева Эрланд не имела о ней никаких известий с отлёта в Майрон, где воинственная синьорина просилась в
