что последнее время доставляло ему радость и ощущение собственной значимости и величия, сейчас не вызывало ничего, кроме раздражения. Даже больше. Оно рождало у него чувство животного Страха. Именно так, с большой буквы. Страха.
Ему казалось, что так к нему пришла расплата. Хотя никаких объективных фактов указывающих на это не было.
Этот молодой человек боялся подойти к окну, перед глазами у него стояла картина сваленных в кучу тел. Его била мелкая дрожь, когда он вспоминал кадры, пересланные ему одним из агентов, даже не пытаясь воспроизводить их в памяти нейросети.
— Варвары, — вырвалось у него, — кто так мог поступить? Это что же должны быть за люди?
Не мог успокоиться он. Сейчас с него слетел весь лоск, и он больше напоминал противную плешивую облезлую крысу, загнанную матерым котом в маленькую комнату и мечущуюся между ее стенами.
По сути, теперь наружу вылезла его истинная суть.
— Прекращай причитать, — раздался твердый голос из темного угла комнаты.
Оказывается, как стало понятно из этой фразы, в комнате находилось двое.
Юноша гневно посмотрел туда и хотел сказать что-то резкое, но наткнулся на жесткий ответный взгляд, и уже почти слетевшая с языка тирада застряла в горле у Рососа.
Он бы даже в полупьяном наркотическом угаре не осмелился сказать слова поперек этому страшному человеку.
Сал Вас, правая рука его отца, с которым не спорил даже сам лорд. Невысокий, слегка прихрамывающий человек неопределенного возраста и расы. Посмотришь и тут же забудешь. Захочешь увидеть его в толпе, и даже если уткнёшься в него носом, то пропустишь.
Но все это касалось только внешности. А она не спасала его. Любой, кто видел глаза этого человека и ловил на себе его взгляд, непроизвольно понимал, что он обречен.
Росос так до сих пор и не знал, кто управляет делами их семьи — его отец, или сидящий перед ним человек, через которого шел весь незаконный оборот их торговых операций. И который единственный, кроме его отца, имел полный доступ ко всем их счетам.
Никто не видел, что происходило с людьми, которые даже вскользь задевали интересы Сала.
Ведь и самих людей после этого никто и никогда не видел.
От этого человека и его ледяных глаз несло такой смертельной угрозой, древностью и ужасом, что Росос просто замирал в его присутствии, забывая как выполняется то или иное действие, и зачем он вообще хотел того увидеть.
Правда, были и те, на ком присутствие Васа никак не отражалось.
Это Росос заметил на одном из приемов. Аграфы полностью игнорировали как гневные взгляды Сала, так и его присутствия подле себя.
Кроме всего прочего, был еще один человек, на которого Вас не произвел абсолютно никакого впечатления.
Это был один из бойцов младшего звена в их основной структуре, модификант из банды бывшего офицера службы безопасности станции Раса Крыса, занимающейся черной работой для них.
И вот теперь суета, вызванная нервной ходьбой Рососа из угла в угол кабинета, вызвала раздражение этого страшного человека.
Он поднялся из кресла, в котором сидел до этого. Неторопливо подошёл к молодому крысенышу в образе человека, взял его за шею и несколько раз встряхнул.
От резкого движения в шее Рососа раздался ясно слышимый хруст, тот еще громче вскрикнул писклявым фальцетом и, отскочив от подошедшего мужчины на пару шагов, со страхом уставился на него.
— Успокойся, — сказал тому Сал.
Прошло несколько секунд ожидания, наконец, молодой перестал со страхом взирать на подошедшего человека и ответил ему.
— Да я спокоен, — прохрипел Росос, потирая шею. — Дай только добраться до тех, кто это устроил. Да они у меня кровью умоются, да я их буду растирать в порошок, медленно и с наслаждением, — распалялся оживающий молодой человек.
Старший собеседник покачал головой.
— Как был тупым ублюдком, так им и остался.
— Да как ты смеешь, — воскликнул Росос, — мой отец тебя накажет. Да он тебе…
— Что он мне? — нехорошо улыбаясь, в ответ на его фразу, вплотную приблизившись к этому столичному мажору, спросил Сал. — Ты думаешь это твоя метрополия, где все могли решить деньги твоего папочки, и прикрывала тебя толпа телохранителей, чиновников и адвокатов?
И посмотрев на это сжавшееся ничтожество, он уже гораздо спокойнее сам же и ответил на свой вопрос.
— Нет. Это фронтир. Тут никто не будет смотреть на то, сколько поколений предков у тебя за спиной, как туго набит твой кошелек, или как высоко сидит твой папаша. Если они посчитают, что ты виноват, то к тебе придут и скажут об этом, и скорее всего, это будут последние слова, что ты услышишь. Никто не будет заморачиваться, и устраивать длительное следствие или судебное разбирательство, все решиться просто и быстро.
— Но закон на нашей стороне. Мы давно его купили. Никто не посмеет. Они побоятся связываться с нами, — проблеял Росос.
— Ты так и не понял, где оказался? — даже с какой-то жалостью посмотрел на своего подопечного Сал. — Тут нет тех, кого можно напугать тем, что
