Из кучки обугленной плоти выбрался слегка дымящийся костяной паук. Он, похоже, оказался погребенным под двумя своими сородичами и потому уцелел, отделавшись обширными ожогами, но не утратив способности двигаться. Не успевший отчистить лицо от едкой и липкой дряни гоблин получил еще полведра мерзкой жидкости, а потом монстр рванулся вперед, намереваясь разорвать тщедушного противника. Плеть синего разряда стеганула землю рядом с ним, но в цель не попала. Маленький волшебник просто не видел куда бить, поскольку глаза ему немилосердно жгло жуткой отравой. То ли услышав, то ли просто почувствовав приближающуюся смерть, он махнул рукой, создавая рядом с собой едва заметно преломляющую лучи света преграду… но паук вместо лобового удара головой по защитной магии изящно обошел препятствие и атаковал гоблина с тыла.
Тщедушный чародей был сбит на землю первым же ударом. Громадные челюсти дернулись, чтобы перекусить коротышку пополам… но тут сделанную из ребер голову твари отбросило мощным пинком, сломавшим попавшую под удар кость. Копыто суккубы, несмотря на весьма миниатюрные размеры и видимое изящество, было довольно тяжелым и острым.
«Странно, вроде в меня ядовитой слюной не плевали, а галлюцинации вижу», – не поверил своим глазам орк, до сих катавшийся в партерной борьбе с костяным пауком. Последний, кстати, сопротивлялся его усилиям последние несколько секунд как-то вяловато. Мал был уверен, что нежить устать не может, а эта, значит, могла… В шоке? Удивилась? Растерялась? Воин не знал правильного ответа. А еще он полагал, что для обладания подобными эмоциями надо в рядах мертвецов стоять куда как выше рядового мяса.
Суккуба двигалась быстро и била безжалостно. Нежить била, не гоблина. Хотя никто из тех, кто был на месте боя, до сих пор не мог в это поверить. Даже подвергшийся ее атаке костяной паук мотал башкой, крошащейся от резких ударов, но пока не решался дать сдачи обидчице. А та разошлась не на шутку. Костяная стружка, снятая короткими, но очень острыми когтями, летела во все стороны. Наконец-то определившаяся с действиями нежить ударила сразу тремя лапами, на концах которых красовались иззубренные костяные лезвия. Неожиданная союзница, бывшая, возможно, и достаточно сильной, но очень легкой, плюхнулась прямо на гоблина, заливая его кровью. В следующее мгновение их обоих разорвали бы, но тут земля на солидном участке прогнулась, будто тесто, в которое погрузилась рука пекаря. Не видевший куда бить волшебник ударил по площадям. Почти попавший в эпицентр поражения чар монстр забился, но тем лишь помог магу. Видимо, при помощи телекинеза тот банально нащупал врага, а после невидимый пресс раздавил нежить, словно попавшего под сапог крупного таракана.
– Пумба, ты появился как нельзя более вовремя, – облегченно выдохнул гоблин, пытаясь счистить облепившую его голову липкую слюну о траву. Не слишком успешно, только разного мусора поверх насобирал. Впрочем, волшебник тут же принялся отдирать мерзкую жидкость телекинезом, ойкая от боли. Видимо, отделялась она в прямом смысле слова с кожей. – Только чегой-то ты такой легкий… ай!.. хотя внешне выглядишь кабан кабаном? Всс! На диету сел? Яй! И почему руки у тебя такие мохнатые?
– Я вообще-то здесь, – подал голос Мал, умудряясь стукнуть своего противника о пенек, который оставило после себя упавшее не так давно дерево.
Удар не причинил нежити особых повреждений, но орк тут же нанес новый. Он надеялся, что сможет достаточно быстро раскрошить кости врага о плотную древесину. Ну или хотя бы займет его до тех пор, пока кто-нибудь не поможет добить ему удерживаемую в захвате тварь.
– У тебя на башке ноги суккубы лежат.
– Помогите, – пролепетала демоница, с ужасом наблюдая, как выданные ей тряпки, снятые дварфами не иначе как с ближайшего пугала, пропитываются кровью. – Я умираю!
– Чего?
Гоблин мячиком выкатился из-под суккубы и отодрал покрывавшую его голову дрянь единым куском. Следом раздался длинный переливчатый вопль, достойный оперного певца, укушенного в зад гадюкой. Показавшееся из-под маски быстро твердеющей зеленой слюны лицо само напоминало морду мертвеца, столько на нем было крови.
– Так это была ты?! Проклятье…
Мал вновь саданул своего противника о пенек. Затем еще раз. Гордому орку было стыдно заканчивать бой с врагом последним. Однако ничего поделать он не мог. Костяной паук упорно не желал убиваться голыми руками. Напротив, он старался вывернуть лапы и оттолкнуться ими от земли, чтобы перевернуться в нормальное положение, из которого можно кусаться и плеваться едкой дрянью. И мускулы орка уже начинали сдавать позиции в борьбе с не знающей усталости мертвой плотью твари.
– Тимон, садани его чем-нибудь! – пришлось просить ему, скрепя сердце. – В левую сторону головы бей! Я там ему ребро одно все-таки вырвал…
Гоблин, пытавшийся разобраться с тем, какой урон понесла его спасительница, не стал ее бросать. Он сдвинулся по направлению к борющейся парочке, и стонущая раненая поплыла по воздуху за ним. Десять шагов – и все было кончено. Синий разряд молнии окутал голову монстра и вскипятил ему внутренности. А может, просто разрушил чары, которые поддерживали страшное существо в активном состоянии. Выяснять, от чего именно оно скончалось, никому интересно не было.
– Так, – гоблин содрал тряпки, прикрывавшие тело суккубы, одним движением. А после нахмурился и выпрямился, нацепив на лицо выражение великой скорби. – Боюсь, тут я ничего не смогу сделать. Да и никто не сможет. Увы. Детка, спасибо, что спасла мою шкуру. Уверяю, твой подвиг не будет забыт. Пока еще можешь, скажи, как лучше поступить с телом. Закопать? Кремировать? Оставить на растерзание зверям и птицам, чтобы оно стало частью
