проделывать все это в доспехе. Однако о тебе идет молва как об обладателе железной воли и невыразимой стойкости.
– Я научусь и отомщу, – пообещала Селена то ли себе, то ли своему собеседнику. Который в ее личном списке тех, кого надо уничтожить, занял одно из первых мест. Пускай и с отсрочкой приговора.
Впрочем, тот, кажется, уловил ее мысли, потому что улыбнулся еще шире, чем раньше, и подошел поближе:
– Прошу внести небольшой пунктик в наш договор, который никогда не будет написан на бумаге. Все разборки и вся месть за мое слишком наглое поведение лишь через сто лет. Полагаю, этого срока нам хватит, чтобы выполнить задуманные планы и трезво оценить друг друга. По достоинству, а не впопыхах при мимолетных встречах. И не бойся, от старости не подохну. Видишь ли, я уже бессмертен. Почти как упомянутый тобою Шаризед, только лучше.
– Даже если ему снести башку, эта тварь возродится в новой оболочке, – передернулась от неприятных воспоминаний леди Селена. – Не знаю, что ты задумал, но уверена, тебя скоро убьют. Не я, так другие. Гоблины, они вообще не живут долго.
– Открою тебе маленький секрет, – привстав на цыпочки, прошептал в ее ухо гоблин. – Эта мелкая зеленая тушка у меня не первая. И когда пройдет век и ты пойдешь меня убивать, то, скорее всего, встретишь уже чего-нибудь поприличнее. И да, не надо глупых стрел в спину или яда в стакан. Все равно не поможет, вспомни хотя бы тот попавший в цель отравленный кинжал. Сражайся так, словно против тебя один из бессмертных предводителей Огненной Орды. Бей, в первую очередь, не по жалкому мясу, а по бессмертному духу. Видишь, как я с тобой откровенен?
– Проклятье. Убедил, – Селена содрогнулась, осознав, что она находится наедине с существом куда более жутким и опасным, чем все гоблины Арсарота вместе взятые. – Кстати, вы с Шаризедом случайно не родственники? Или просто работали вместе? А то так похожи, особенно этим треклятым креслом…
– Плохие ассоциации? – сочувственно спросил гоблин. – Извини, знал бы, приготовил бы что-то другое. Мне главное, чтобы это устройство поддерживало внутри хижины искажение магии. И не давало тебе дергаться в процессе операции. Откуда-то уцелевшим эльфам Светлолесья известно, что возможность чувствовать боль ты сохранила в полном объеме.
– Почти в таком же кресле, только полностью металлическом, остановилось мое сердце, – Селена почти не услышала его слов, захваченная всплывшими из глубин разума воспоминаниями. – Это было на шестой или седьмой месяц моего плена, когда Сартар уже не мог ничего выжать из живой пленницы, поскольку никто не вынесет столько боли. Меня и раньше сажали в него, чтобы взбодрить и привести в себя маленькими молниями, но всегда вынимали раньше, чем плоть начинала обугливаться. А в тот раз оставили медленно запекаться в оковах железа.
– Электрический стул?! – гоблин неверяще уставился на эльфийку и забегал из стороны в сторону по хижине. – Ай-яй-яй! Как плохо-то! А может, это все-таки совпадение, а?! Это ведь что-то хорошее создать трудно, а уж всякую дрянь человеческий разум изобретать горазд! Мог ведь этот урод, по собственному извращенному желанию, сделать аналог устройства, о котором в этом мире и знать-то не полагается, как считаешь? Мне кажется, вполне.
– Не знаю, о чем ты говоришь, – поморщилась Селена. – Но умирать в том проклятом железном кресле было жутко. И долго. Мне казалось, мои мольбы могли растопить камень… но не сердца палачей. Шаризед еще все приговаривал, что даже в его любимом Техасе, где знают толк в поджаривании преступников, могли бы у него поучиться. Я потом долго искала на картах город или даже село с таким названием, чтобы под предлогом усмирения бунтовщиков сровнять его с землей. Но так ничего и не обнаружила. Вообще, о юности одного из самых молодых и талантливых архимагов Лиморана почти ничего не известно.
– Пиндос! – гоблин схватился за голову. – Черт! Но как?! Он же говорил… А если не он, то кто? Сам? Сомнительно.
– Ты что-то знаешь о Шаризеде? – утвердительно спросила леди Селена. – Говори! Его смерти я жду чуть ли не больше, чем возможности оторвать голову Сартару!
– Не уверен, но кажется, он может быть куда более опасен, чем ты думаешь, – медленно проговорил Тимон. – Чем все думают. Техас, казнь на электрическом стуле… Нет, таких совпадений не бывает. Селена, обещай, что ты поможешь поймать и допросить Шаризеда. Это очень важно, очень! Ну, пожалуйста! Я обещаю больше никогда не называть тебя Сиськами! И вообще буду себя хорошо вести! По крайней мере, постараюсь.
– Да щас! Мне, может, наоборот понравилось! – сейчас эльфийка могла бы поспорить и с тем, что снег холодный. Из чисто женских побуждений и непонятного чувства эйфории, возникшего у нее, когда этот мелкий зеленый вредитель принялся унижаться перед ней. – Что такое важное может знать главный лич? Тайны своей грязной магии? Пусть сгинут вместе с ним!
– Боюсь, он не из этого мира, – глухо проговорил гоблин. – Как и я. И если он откроет врата в Арсарот своим сородичам… Не уверен в том, что Огненная Орда успеет отсюда сбежать. Подробностей не скажу, но просто поверь, по сравнению с ними армии нежити покажутся вам мелкой неприятностью вроде попавшего в обувь камешка.
– Как и ты… – задумчиво произнесла Селена. – Так, может, мне тебя поймать и допросить? А то призовешь еще этого своего Ильича. И ладно еще если он сожрет Сартара и Сакромонда, но вдруг он ими не наестся?
– Не советую, – грустно улыбнулся гоблин. – Мне некого звать… И призывать… Видишь ли, свою борьбу с сородичами Шаризеда мы проиграли. Но если я когда-нибудь смогу вернуться домой, обещаю сводить тебя к гробнице этого великого вождя, где лежит его нетленное тело.
