пулеметы Никитина, Калашникова, ручные противотанковые гранатометы РПГ-2 и 4. Легкие плавающие танки ПТ-76, АСУ-85, БТР-50, просто незаменимые на Кубе, произвели фурор. Как и тяжелая техника. Малиновский подтвердил готовность СССР предоставить Кубе вооружение в необходимом количестве при условии перехода ее армии на наши стандарты и боеприпасы. Кроме Малиновского, Рауля принимал у себя Микоян. И принимал не просто так. Его задействовали в операции «ВДНХ», которая должна была прикрыть развертывание первых подразделений 7-й гвардейской бригады. В совместном коммюнике по окончании визита Советское правительство подтвердило свою готовность предоставить кубинскому народу необходимую помощь и поддержку, продлить на Кубе выездную выставку достижений народного хозяйства, поставив дополнительно разработанные в кратчайшие сроки уборочные комбайны для сахарного тростника. Эти комбайны показали всему миру, вставив их в журнал «Новости дня». Комбайны и вправду прислали, вот только выпускать их, с их гусеницами, на плантации так никто и не решился.
Первые образцы техники 7-й бригады, вместе с учебными пособиями и тренажерами, прибыли на Кубу из ГДР 8 февраля 1960 года через порт Мариэль – единственного места, кроме Гаваны, где имелся бетонированный причал, позволяющий принимать тяжелую технику. Чуточку позже остальные танки и самоходные орудия привезли в трюмах, заказанных во Франции в 1955 году турбоходов типа «Сергей Боткин», грузовые устройства которых были приспособлены для выгрузки подобных объектов на неподготовленные площадки. Таких судов было всего шесть штук в Черноморском морском пароходстве, ходили они обычно парой, чтобы возить технику во всех трюмах, так как каждый имел всего одну тяжелую стрелу на шестьдесят тонн. С их помощью всю тяжелую технику довольно быстро перебросили на Кубу, включая роту тяжелых танков ИС-3, ИС-4 и два ИС-8. Но основными танками бригады стали устаревшие Т-34-85, СУ-100 и десяток Т-44. Их доставили из ГДР первыми.
В ответ на предложение Шелепина перевести старшего лейтенанта Андреева во внешнюю разведку КГБ и возложить на него информирование о настроениях внутри кубинского руководства, генерал Захаров ответил, что он не будет возражать, если визит Хрущева в Америку пройдет без эксцессов.
– Для нас, Александр Николаевич, обоих это главная задача. Справится – забирай куда хочешь, ну, а не справится, так все вместе под монастырь и пойдем.
Генерала очень беспокоил вопрос визита в США, где могло произойти все, что угодно. Он настоял, чтобы Хрущев и основная часть делегации выдвигалась в Нью-Йорк на теплоходе, чтобы не жить в гостиницах, арендованных ООН. Зная невоздержанность Хрущева на язык, он панически боялся подслушивающих устройств, коих в США наплодили море. Шелепина такая постановка вопроса вполне устроила, а Серов не стал возражать. Основная информация шла к нему через отца будущего резидента, и особой надобности что-либо менять он не видел. Операция развивалась в том ключе, который определил он, Серов. А остальные либо мешались, либо подыгрывали. О реальных своих планах никому из этих людей он не говорил. Не тот уровень! В данный момент он работал напрямую с Громыко, которого удалось убедить, что игра стоит свеч. На их стороне было и согласие на операцию министра обороны, который уже видел, к чему ведет Хрущев со своими заносами. Единственная проблема, которая открыто стояла: не было кандидатуры в ЦК, которая бы решилась бороться с культом личности Хрущева. Без этого ни МИД, ни военные выступать открыто не хотели. А КГБ руководил Шелепин, под таким руководством комитет реальной силы не представлял.
Вернулись на Кубу двадцать четвертого июля, вечером, через два дня – революционный праздник: День штурма Монкады. Но вместо отдыха опять работа: из Мехико передали, что заминирована трибуна на площади Революции и передали списки из четырнадцати человек, которые провели эту операцию. Большая часть этих людей – бывшие охранники в «номерных» ресторанах и публичных домах. Взрывчатку нашли. Все точно соответствовало плану, присланному из Мексики. Нашли пульт управления, взяли на квартирах шесть из четырнадцати гусанос. Расположили засады, скрытые камеры для наблюдения, дополнительные посты снайперов и зенитчиков. Фидель был не намерен отказываться от праздника. Еле уговорили его не объявлять открыто о проходящей операции. Очень помогало то обстоятельство, что на представителя ГРУ в Мексике вышел один из членов этой группы и передал всю имеющуюся у него информацию. В ответ просился домой, на Кубу. Самое смешное и печальное: трибуну до этого осматривала специальная группа из роты Эскаланте. С собаками. Ни мин, ни взрывчатки они не обнаружили. И только повторный осмотр по наводке от резидента ГРУ в Мехико принес результаты. Безоболочечные заряды были завернуты в пленку, на которой имелись следы кокаина, все было упаковано в мешки из-под цемента. Армейской взрывчатки в мешках не было. Сахар с добавками. Собаки заряды не взяли. А те содержали примерно две тонны в тротиловом эквиваленте! Так как операцию провели тихо, то удалось живыми взять пятерых из восьми оставшихся на свободе человек. Фидель прямо на площади провел процесс их осуждения. Он частенько пользовался этим приемом, доказывая тем самым, что не он, а присяжные в количестве нескольких тысяч человек приняли такое решение – опустили большой палец вниз.
Трое – ушли, среди них директор фирмы, которая подготавливала площадь к празднику. Сам праздник прошел без эксцессов, если не считать суда над террористами. Но анализ операции привел к мнению, что действует новый противник, и это не государственная структура. Очень надеялись на приезд основного свидетеля, но он до Кубы не долетел. Самолет пропал в небе над Мексиканским заливом, хотя полетов военной авиации там не зафиксировали. Владимир Иванович долго рассматривал сделанные группой фотографии в Нью-Йорке.
– А это, похоже, итальянцы, вот здесь и на этой фотографии. Вон они.
– Мне так тоже показалось, – ответил Леонид.
– Если что, они с неграми не дружат от слова «совсем». Имейте это в виду.
