Хрюс забрался на верхнюю полку, растянулся на ней и горестно вздохнул. Вряд ли его удовлетворило объяснение Борланда, но возражать он не стал. Вне всякого сомнения, его доходы в Зоне напрямую зависели от доходов честных бродяг. Впрочем, Борланд не был уверен, что в Зоне остался хоть один относительно миролюбивый бродяга, который никому ни разу не переходил дороги.
— Тебя за что взяли? — спросил он.
— Да ствол в кустах нашел. Пекаль наградной какой-то, без патронов даже. Потом на патруль напоролся. Морда сержантская какая-то спалила. И сюда меня сразу. Не повезло, короче. А тебя за что?
— Прописал в рыло руководителю ЦАЯ.
Хрюс присвистнул.
— Да ты крут, чувак, — похвалил он. — Как же тебя так угораздило?
— Я старался.
— И что? Надолго тебя сюда?
Борланд посмотрел на верхнюю полку со своего места, словно мог разглядеть выражение лица соседа.
— А что? — поинтересовался он. — Здесь теперь дают сроки?
— Да нет вроде, — послышалось сверху. — Мы все тут бессрочники. Просто ты это… как его… все равно что политический.
Борланд едва не рассмеялся.
— Забавный ты человек, Хрюс, — сказал он. — Нет, мне мой срок неизвестен.
Снаружи по-прежнему раздавался шум. Хрюс неожиданно соскочил с полки вниз.
— Слушай, сосед, — обратился он. — Я тебе скажу лучше сейчас, чем потом. Я, в общем, человек Камаза.
— Я и не сомневался.
— Ты не парься, если что. Мы тут все как бы люди Камаза. Поддерживаем его. Ну, кроме «семигранников», конечно. Так, напрямую, я на Камаза не работаю. Скорее, всякими делишками занимаюсь. Мелкие поручения и все такое.
— Все нормально.
Хрюс почесал затылок. Было видно, что он старается сформулировать мысль, которая никак не желала покидать пределы его толстого черепа.
— Камеры не будут закрывать еще минут пятнадцать, — сказал он. — Давай прогуляемся.
— Куда?
— Покажу тебе, как тут все устроено.
Борланд не стал возражать.
— Почему бы и нет? — пожал он плечами. — Мы тут надолго, времени у нас много. Можно и пройтись.
Они вышли наружу. Борланд шел вторым. С высоты второго уровня был виден практически весь блок.
«Вертикаль» тихо, но равномерно шумела, как и вчера. Людей было не особенно много — видимо, большинство бродяг предпочли остаться в камерах. Вероятно, это был дурной знак. Возможно, даже преддверие бунта.
— Хрюс, расскажешь мне о распорядках? — попросил Борланд.
— Затем и идем, — ответил сосед. — Я должен все тут тебе показать.
— Просто так, по доброте душевной? Или на то был приказ главного?
— Камаз мне не приказывает. — Хрюс недовольно дернул плечом. — И он здесь не главный в принципе.
— Смотрящий?
— Ну, типа того.
Борланд решил ничего больше не спрашивать. Сосед сам расскажет все, что сочтет нужным.
Хрюс не стал спускаться по ступенькам. Вместо этого они остановились у перил своего этажа, то есть второго. Уровень заканчивался большим балконом, с высоты которого были видны люди, убивающие время внизу. Большинство сидели на корточках вдоль стен — «Вертикаль» не давила привычки сталкеров, а напротив, консервировала, спрессовывала их в единый стиль поведения. Одно было ясно — в этом месте невозможно избавиться от сталкерского образа жизни. Наоборот, «Вертикаль» явно предназначалась для того, чтобы забыть об остальном мире.
Хрюс словно почувствовал мысли Борланда.
— Значит, так, — сказал он. — Самая главная штука, которую здесь надо выкупить: мы заключенные, но не зэки. «Вертикаль» — это тюрьма для сталкеров, а не просто тюрьма. Не надо смотреть на нее, как на колонию для особо опасных. Тут свои приколы. Ты сидел?
— Нет, не разу, — ответил Борланд.
— Жаль, — неуверенно сказал Хрюс. — По тебе кажется, что сидел.
— Я так шикарно выгляжу?
— Да я тут подумал… В Зону обычно кто идет? Тот, кто не хочет на нары.
