— Тогда вокзал. Если что, то и смыться сможем.
— Нет, — возразила Литера. — На вокзалах никто никому не помогает. Там все люди — случайные, проездом. Никто не сорвет свои планы, чтобы помочь, если за нами придут.
— Все-то ты знаешь, — вздохнула Полина.
— Меня всему отец научил.
— Да, наверное. Мы всему обязаны своим отцам. Вот мой научил Марка стрелять…
Литера не ответила. Полина достала шуршащий пакет.
— Хочешь бутерброд? — спросила она.
— Нет. И это сандвич.
— Какой вредный телохранитель, — сказала Полина с полуулыбкой.
Литера хранила молчание.
— Что такое? — спросила Полина. — Обиделась?
— Нет, просто подумала… Я сейчас поняла кое-что. Я еще никогда ни о ком не заботилась.
— Как же так? А о своих друзьях?
— Ни о ком. Только все обо мне. Я ни разу никого не оберегала.
— Виктимный типаж, — сообщила Полина. — Тебя многие хотят обидеть.
— Не буду спорить. Как тебе с Марком живется? Ты от него таких слов нахваталась.
— Очень хорошо живется. — Полина жевала сандвич с удовольствием. — С ним быстро учишься радоваться мелочам.
По щеке Литеры полились слезы. Она вытерла нос рукавом.
— Ты чего? — Полина чуть не подавилась. — Извини, если я…
— Как бы я хотела быть тобой, — вымолвила Литера.
— Что?
— Хочу быть как ты. Тихой и домашней. Родиться, жить, умереть. Как все люди.
— Мы и так умрем когда-нибудь… извини, я забыла.
Полина вытерла губы салфеткой. Затем вытащила еще одну и отдала Литере.
— Ладно, не важно. — Литера промокнула салфеткой глаза.
— Важно. Алена, тебе в жизни опора нужна. У тебя же ее нет.
Литера ничего не ответила, но было видно, что она непроизвольно сжалась.
— Ты сказала, что девушка сталкера, — осторожно напомнила Полина.
— Нет у меня никого, — сказала Литера.
— Тогда как…
— Никак. Это мой крест. Быть женским персонажем в чьей-то истории. Дочь сталкера, подруга сталкера. Может, даже стану когда-нибудь матерью сталкера.
— А Уотсон? — спросила Полина.
— Что Уотсон?
— Тот дом принадлежал ему… и у тебя были ключи. Ты там ходила так свободно…
Литера слегка усмехнулась.
— С ним у нас скорее нет, чем да, — ответила она.
— Так да или нет?
— Нет. Мы друзья. И всегда ими были.
Дождь усилился, хотя казалось, что это невозможно.
— Зря папа в Зону пошел. — Литера убрала салфетку. — Лучше бы просто жили вместе и когда-нибудь умерли. Как одна семья…
— Хочешь гамбургер?
— Хочу.
— А нету. Пошли.
Они вышли под ливень, бодрящий и освежающий.
— У меня нет опоры в жизни, — громко сказала Литера. — Никакой. Нет цели.
— А мне не понадобилось! — прокричала Полина в ответ, подходя к ней. — Я была целью и опорой для другого! И у тебя есть кто-то, для кого ты можешь ею стать! Но ты не обязана.
