— И где ты жир видел? Разве что в рюкзаке, в виде консервных банок с тушенкой.
— Какой же ты мусульманин, Карим, если свиную тушенку употребляешь?
— Такой же, как ты — еврей. Если не ошибаюсь, свининой тоже не брезгуешь.
— Ладно, Шайя, не злись. Давай передохнем малость, — тяжело дыша, предложил Вайдман и провел рукавом по лицу, стирая пот, перемешанный с пылью. — Жара, будь она неладна, совсем доконала.
Я опустил на землю брезентовый чехол с надувной лодкой и осмотрелся. Зверья не видно, и то хорошо. В таких местах любят бродить прибрежные гиены. Нет, ничего общего с Большими гиенами у них нет. Они даже не похожи. Те, которые живут на берегу, напоминают своих собратьев из Старого Света. Эдакая помесь пумы с волком. А гиенами их прозвали за пятнистый окрас и длинные волосы на хребте. Паршивые, надо сказать, твари! Живут стаями по пять-шесть особей. Вожак, две-три самки и несколько самцов, которые стоят на самом низу иерархической лестницы. Твари очень осторожные и никогда не приближаются к человеческому жилищу. Их даже на побережье не всегда увидишь. Но когда встретите — вы уж поверьте моему опыту, — будете молиться, чтобы патронов хватило. Зверь на рану крепкий, злобный и упрямый — жертву преследует до последнего. Они приходят на берег, чтобы охотиться на тюленей, которых здесь называют пуйила. Зверь небольшой — метра полтора, не больше. Один знакомый ученый рассказывал, что в Старом Свете они тоже были. В канадской Арктике, в одном из метеоритных кратеров, были найдены похожие скелеты. Вот и назвали их пуйила, по аналогии с земными собратьями.
Мы присели на камни и, не сговариваясь, потянулись за флягами. Неподалеку шумел морской прибой и противно кричали птицы, похожие на чаек, — такие же жадные и ненасытные бестии. Море блестело и переливалось мириадами звезд. Будто солнце рассыпалось на мельчайшие осколки. Волны накатывали на берег, растекались по песку белой пеной и отступали обратно.
— Знаешь, Карим, — прищурился Михаил, когда мы немного отдохнули и закурили, — не поручись за тебя серьезные люди, черта с два тебе поверил бы.
— Что так? Лицом не вышел?
— Да нет, что мне твое лицо? Чай не баба, чтобы на него пялиться. Темная ты лошадка, Шайя. Ох и темная…
— Кто же это так меня облагодетельствовал, что ты доверием проникся?
— Есть люди… — уклончиво ответил Вайдман.
— Ну, одного я знаю. Даниэль Либерзон из Виго.
— Данька-то? Да, и он тоже. Ну и некоторые товарищи из Демидовска, с которыми ты два года назад от абреков отбивался.
— Два года назад, говоришь… это ты про Таможню, что ли?
— Да, — кивнул Михаил, — про него самого. Просил привет тебе передавать и кланяться, если встретимся.
Я только головой покачал. Ну да, конечно! Майор Верещагин, Павел Артемьевич. Он же Таможня. Известная личность на юге русской территории. Два года назад вытащил меня, Нардина и еще одного парня с чеченской земли. Веселое было время. Такое веселое, что иногда повеситься охота.
— Пойдем дальше, что ли?
— Пойдем…
Мы перебрались через холм и вышли к узкой бухточке, которая врезалась в берег, как узкий и острый стилет. Шириной метров двадцать, не больше. Длина? Черт знает. Около сотни, не более.
— Камень видишь? — Михаил поднял руку и ткнул куда-то в дальний угол бухты. — Черно-белый валун, будто перец с солью перемешали?
— Вижу.
— Вот за ним и находится вход в пещеру.
— Глубоко здесь? — спросил я и кивнул на заливчик.
— Метров пятьдесят, не меньше. Я пробовал измерить — троса не хватило. Скалы отвесно уходят вниз.
— Прилично… Здесь Бетти не водятся?
— А хрен их знает. Раз тюлени плавают, то и они где-то рядом. Надо махнуть пару гранат в воду, чтобы не рисковать без толку. Мало ли… В прошлый раз Бог миловал.
Бетти, или Длинношеяя Бетти, — прозвище водоплавающих ящеров, которые живут в здешних водах. Здоровенные твари. Взрослые особи достигают десятиметровой длины. Существо злобное и, разумеется — хищное. Пока Михаил осматривал берега, я распаковал и вытряхнул на берег надувную лодку.
— Что у нас за жизнь такая, — пробурчал я, — то сельва, то саванна, то пещеры, будь они прокляты…
— А кто тебе обещал, что будет легко и весело? И где ты по пещерам столько наползался, что видеть их не можешь?
— Да это я так, — отмахнулся я, продолжая накачивать лодку, — бурчу по привычке…
Спустя полчаса мы подгребли к большому валуну, который закрывал вход в пещеру. Перед черным треугольным входом был узкий каменный карниз, на который и выбрались. Зажгли фонари и двинулись вглубь пещеры по узкому и довольно извилистому проходу. Михаил шел первым, предупреждая меня о
