построенные из гипсокартона и тонких досок.
Поль Нардин, как всегда, занялся общественно полезным делом — разобрал наш рюкзак и посмотрел на остатки еды.
— Не густо… еще хуже, чем с патронами.
— Сейчас что-нибудь достанем, — кивнул Максим и опять ушел к старику. Он вернулся через десять минут, держа в одной руке большую соленую рыбину, а в другой — несколько лепешек из пресного теста. Выложил добычу на стол, потом вывернул карманы и достал два бумажных кулька.
— Кофе, немного сахара, и вот, — он добавил маленькую квадратную пачку, — табак.
— Живем, — улыбнулся я.
— И сколько тебе это стоило?
— Шестьдесят экю.
— Ничего себе… — присвистнул я, — однако и цены здесь… А старик не боится получить по голове за такую «торговлю»?
— Этот старик — механик от Бога, — пояснил Макс. — И в Лох-Ри он на особом положении. Никто его и пальцем не тронет. И чужим не позволит.
— Как это мило…
Когда мы перекусили, я прихватил кружку с кофе и вышел на улицу. На крыльце сидел Тревельян и пытался раскурить самокрутку. У него никак не получалось свернуть что-то похожее на сигарету, и он жутко сердился.
— Слушай, Снупи, открой одну тайну…
— О чем думают женщины? Не знаю.
— Это меня мало интересует. Тем более сейчас, — лениво махнул рукой я. — Скажи, зачем тебе нужен Руслан? Ну ладно, понимаю — документы, которыми доверху забит рюкзак. Пробы, образцы этой химической дряни. Но химик-то зачем? Ты же все равно его закопаешь где-нибудь в саванне. А тут готов вплавь в Новую Англию отправиться, чтобы ему жизнь спасти.
— Как тебе сказать…
— Давай помогу, — сказал я и забрал табак с обрывком бумаги, — курильщик, раздери тебя дьявол…
Сквозь сон пробивался голос. Я еще не проснулся, но опять почувствовал этот затхлый запах заброшенного дома. Слышал хруст осколков стекла, которыми усеян пол. Кто-то тяжело закашлялся. Лязгнул металл. Открылась дверь, и потянуло свежим воздухом — это Нардин вернулся с дежурства. Он сменил меня на рассвете.
— Подъем, парни. К нам гости, — сказал Поль. Спокойно и без эмоций.
— Бандиты? — спросил Макс и тяжело откашлялся. Наш парень здорово простыл. Ничего удивительного: здешний климат — порядочная гадость.
— Местные жители. Разница между ними небольшая, но…
— Дьявольщина, — я открыл глаза и поморщился, — эти селяне что, не могли зайти немного позже? Например, после завтрака?
— Мы обязательно им выскажем ваше неудовольствие, мсье Шайя…
— Такой сон перебили, паскуды. Я только уговорил одну милую даму зайти в гости…
— В гости? — послышался голос Селезнева. — И куда именно? В спальню, на рюмку чаю?
— Много ты понимаешь в женщинах, молокосос…
— Подъем, Шайя, — хмуро сказал Нардин. — Там нет ничего веселого.
Я что-то буркнул в ответ и поднялся со стола, на котором провел не самую худшую ночь в своей жизни. Потер ладонью лицо и выругался. Как понимаю, горячий завтрак в этой «гостинице» не подадут… Жаль. Не отказался бы от кружки крепкого кофе и омлета с ветчиной. Гости… Хорошо, что хоть ночью не заявились.
Выбрался наружу и осмотрел окрестности, прищуриваясь от яркого утреннего солнца. Максим Селезнев уже стоял на крыльце. С автоматом наперевес и недовольным выражением на лице. Он посмотрел на приближающуюся толпу и сплюнул.
— Откуда они повылазили, твари? Как тараканы…
— Грубый ты, Макс… — буркнул Тревельян. — Гость в дом — Бог в дом.
Судя по ответу Селезнева — в Бога он не верил. Мало того — Максим высказал несколько богохульных идей, которые могли повергнуть в уныние любого верующего человека с фантазией. Хотя… Откуда у таких людей фантазия? Они даже думать не научились.
— Поль, Карим, — сказал Снупи, — держите двери и боковые окна. Макс, прикроешь меня!
— Да, сэр!
Мы с Полем тоже не стали спорить и молча заняли позиции. Нардин встал в коридоре, чтобы контролировать соседнюю улицу, а я взял автомат наперевес и устроился у входа. Бросил взгляд по сторонам. Вроде чисто. Гости? Какие же это гости, шайтан меня раздери? Это толпа местных бродяг. Человек двадцать, не меньше. Они двигались в нашу сторону и, судя по выражению лиц, настроены отнюдь не благодушно. Нет в них христианского смирения и мусульманского гостеприимства.
