Вот тут откуда-то из глубины памяти Алекса всплыл закон, накрепко вколоченный еще в детстве. Железное правило в их интернате: девчонок в обиду не давать. За это они дрались насмерть, и вопрос «ввязываться или нет?» никогда не вставал. Если кто-нибудь обижал интернатских девочек, драка начиналась сразу, и не смотрели, кто обидчик и насколько он сильнее. Сейчас что-то подтолкнул изнутри, тело сработало автоматически, и Алекс прыгнул на того охранника, что направил в его сторону ствол. Ухватил цевье карабина, отталкивая в сторону, лбом припечатал матерчатую маску, что-то хрустнуло под мешковиной, и Алекс с потерявшим равновесие охранником рухнули на пол. Падая, комитетский боец нажал на спусковой крючок, грохнул выстрел.
Тот боец, что схватил Яну, развернулся, не разжимая пальцев, и поволок девушку за собой. Яна врезала ему коленом в промежность и наконец-то сумела вырваться. Она взвизгнула: «Алекс, ходу отсюда!» – и прыгнула в окно. Во всяком случае, так показалось Алексу, который лежал на охраннике, вцепившись в его воротник, а поэтому не мог особенно присматриваться. Может, это был не прыжок, но исчезла она мгновенно. Алекс оставил оглушенного комитетского бойца и вскочил. Перед ним на пути к окну попался второй – скрючившись и стискивая руками поврежденное место, он хрюкал и подвывал. Алекс с наслаждением врезал кулаком в дерюжную маску, тут из купе выскочил еще один боец – тот, что помогал Сенчуку обыскивать кабинет, – и торопливо потянул из-за плеча автомат.
Алекс, не раздумывая, бросился в окно головой вперед и выставив перед собой руки. Он приготовился к жесткому падению, но свалился на что-то податливое и мягкое. Оказалось, снаружи под окнами вагона-люкс прогуливался еще один часовой. Когда Яна выпрыгнула наружу, то, заметив его, бросилась в тень, под колеса вагона. Охранник сунулся следом, вглядываясь в темноту – он толком не рассмотрел, кто или что вывалилось из окна. На его- то спину и приземлился Алекс. Руки сами собой нащупали рукоять «калаша», висевшего за спиной часового. Алекс потянул ремень через голову, спрятанную под мешковиной… Боец не был оглушен и стал сопротивляться. Из тени вынырнула Яна и врезала охраннику рукоятью «вальтера» в лоб. Потом вцепилась в рукав Алекса и потянула к себе, Алекс так и не выпустил оружие и поволок за ремень бесчувственного охранника. Едва они с Яной скрылись под вагоном, над головой грохнул выстрел – кто-то из бойцов, с которыми дрался Алекс, добрался к окну.
– Лес его знает, куда он палит, – пробормотала Яна, проворно ползя на четвереньках под дном вагона. – Нас же не видно.
Алекс попытался пробраться тем же макаром следом, но оказался не таким ловким, руки проваливались в вязкую грязь, волочащийся на ремне автомат то и дело за что-то цеплялся. Охранник в вагонном окне снова выстрелил. Яна выглянула из-за колеса и бросила через плечо:
– На выстрел сейчас эти, мешкоголовые, соберутся. Бежать нужно. Давай быстрее за мной!
Она выскочила из-под вагона. Когда Алекс, ругаясь и набивая шишки, выбрался из укрытия, из-за соседнего склада уже показались комитетские охранники в масках. Немного, трое или четверо, в дрожащем свете факела не разобрать. Но к ним вот-вот могла подоспеть подмога, и Алекс побежал за Яной. Их заметили, охранники бросились следом.
Яна добежала до угла, бросилась в одну сторону, потом в другую… Алекс поравнялся с ней и понял, почему она растерялась, – приближались новые факельные огни. Беглецы помчались по темному закоулку между глухими стенами. Погоня топала следом. Похоже, откуда-то появились еще преследователи – шаги звучали совсем рядом.
Еще один поворот, Яна замерла на долю секунды, потом неожиданно резко толкнула Алекса. Он потерял равновесие, плюхнулся в кучу мусора, сразу провалившись в гнилой разлезшийся картон, влажное тряпье и вонючее месиво пищевых отходов. Яна шлепнулась рядом и замерла. Шаги и дрожащие отблески факельных огней приближались… Яна сгребла кучу мусора и приготовилась. Когда передний преследователь осторожно, выставив перед собой ствол, выглянул из-за угла, швырнула влажный ком вдоль проулка. Ее снаряд шмякнулся о стену где-то далеко в темноте, ошметки с шорохом посыпались на землю. Боец в маске бросился на шум, крича на ходу:
– Скорей! Они за угол свернули!
Алекс вжался в мусор и затаил дыхание. Погоня протопала мимо. Когда огни факелов скрылись за углом, Яна заявила:
– Можешь выдохнуть. Только не вдыхай потом. Воняет.
– Само собой… Ну и видок у нас теперь, наверное…
– Ничего, ночью никто не увидит. Как будем Шведа выручать?..
– Ну… я думаю… что лучше…
На самом деле до сих пор Алекс если и задумывался о чем, то только о том, как бы спастись самим. Но сказать этого он не успел. Снова затопали шаги, и беглецы опять вжались в грязь. Это был патруль – двое в масках. В их проулок бойцы Комитета сворачивать не стали, только посветили факелом, поглядели и пошли дальше.
– Они сейчас везде, – объяснила Яна. – Можешь быть уверен, созывают все новых и новых, выдают маски и отправляют в дозор. Все Пятихатки ими кишат. Не уйти нам.
Алекс только вздохнул. Ведь не собирался становиться героем и драться с всесильным Комитетом, но само собой так вышло…
– Я думаю, – наконец высказался он, – что здесь, возле заведения Корня, их особенно много. Хотя ты права, они сейчас везде… кроме…
– Кроме чего?
– У меня есть идея. Мы проберемся в их Комитет. Там нас точно никто не ищет.
– Ты что?! Мало ли, что не ищут! Охранников у вокзала сейчас знаешь сколько? Толпа! Пусть и не ждут, но как только увидят…
