же покалечил. Этот зверь, хромая и пошатываясь, отступил, но и медведя стая все же отогнала. Он опустился на четыре лапы и уже не пытался пробиться к оленине. Сперва пятился. Потом, когда отошел от добычи и волки стали наскакивать не так решительно, шатун развернулся и побрел прочь, изредка оборачиваясь и рыча. Всякий раз, когда он делал вид, что возвращается, стая, разразившись тявканьем и воем, устремлялась к нему. Это тоже было имитацией, волки, отстояв свою оленину, больше не хотели драться. Они провожали уходящего шатуна еще с сотню шагов, потом остановились. Их хор не смолкал еще довольно долго, но бой закончился.
– Видите, волки не хотят с шатуном драться? – сказал Швед. – Уже слегка насытились, и агрессии в них поубавилось. Пусть еще с полчасика обедают, потом мы пойдем отсюда. Одно плохо – уходить придется вдоль леса, иначе ветер окажется с нашей стороны, учуют серые.
Чтобы не идти мимо стаи, обосновавшейся у остатков оленьей туши, бродяги прошли через заброшенную деревню и направились в обход. Сперва Швед повел к темной стене Леса, тянущейся, насколько хватало глаз, потом, когда до опушки оставалось метров двести, свернул. От Леса, как всегда, несло чем- то чужим и странным. Непривычные запахи, странные шорохи… и еще что-то, чему нет названия в человеческой речи. Какое-то дыхание недоброжелательности, тяжелое давящее чувство…
Кромка зарослей была неровной, где-то растительность выдавалась вперед, где-то отступала. Мало-помалу расстояние, отделяющее путников от Леса, стало уменьшаться. Но Швед, погруженный в свои неторопливые мысли, шагал и шагал, выдерживая прежнее направление.
– Вот гадство, – сказал Яна, – я думала, ты, Алекс, пошутил… Знала бы, не стала на Лес смотреть!
– А что случилось?
– Он вглядывается в меня! Точно, я чувствую! Ой, и глаза вижу!
– Мы все чувствуем, – Алекс попытался успокоить девушку, – просто…
Заросли огласил рев, и из них, ломая ветки, вырвался шатун – тот самый, что пытался сразиться с волками, рваные раны на его боках были хорошо заметны. Видно, мишку разозлило поражение, и он был готов кидаться на все, что движется. Швед развернулся с автоматом на изготовку и скомандовал:
– Яна, назад! Леха…
Алекс встал рядом с ним. Медведь несся на них, при каждом скачке зверя его искусанные бока сотрясались, из распахнутой ярко-красной пасти летели сгустки слюны. И ревел он просто оглушительно. Два автомата ударили разом, но мутанту оставалось преодолеть лишь метров тридцать. Медведь на миг сдержал бег, когда пули стали бить его в морду и в грудь. Мотнул башкой и снова рванулся к людям. Пули рвали и отбрасывали его, но живая громада упорно надвигалась на бродяг. Сквозь треск очередей Алекс расслышал хлопки, кажущиеся в общем шуме негромкими, – Яна, спрятавшаяся было за спины мужчин, оказалась рядом и стреляла из своего «вальтера».
Шатун поднялся на дыбы в десятке шагов, а у Алекса уже был опустошен магазин. Швед, стрелявший более экономно, сейчас выпускал последние пули… Перезаряжая автомат, Алекс краем глаза заметил, что ствол пистолета Яны пополз вниз. Пули ударили медведя в область паха. Вставший было на задние лапы, зверь с размаху шмякнулся на четыре конечности, и Алекс пошел на него, поливая в упор свинцом. Теперь заряжал Швед, Яна выхватила ПММ и впопыхах забыла снять с предохранителя… Швед открыл огонь. Изрешеченная пулями голова мутанта дергалась, он уже не ревел и издавал низкий горловой хрип, шатаясь из стороны в сторону. Наконец мощные лапищи подломились, туша завалилась набок. По окровавленной шерсти пробегали волны конвульсий, хрип сменился бульканьем, медведю пришел конец.
– Идем, идем отсюда скорее, – озабоченно заговорил Швед, – пока волчары не учуяли. Иначе попадем в такой переплет… И так нашумели, но, надеюсь, серые от добычи не уйдут.
Они зашагали от издыхающего мутанта, по-прежнему держась кромки Леса. Яна трясущимися руками сжимала оба пистолета, все еще не решаясь выпустить оружие.
– А куда ты шатуну последние пули выпустила-то? – обернулся к ней Швед. – В промежность? Или мне почудилось?
– В-все м-мужики од-динаковы, – запинаясь, выговорила девушка. – Там слабое место, я-то зн-наю!
– Знаешь, факт. Часто, наверное, на тебя мужики так бросаются? – сочувствующим тоном спросил Швед. – Рычат, лапами машут?..
– Н-напрасно завидуешь, это н-не так приятн-но, к-как т-тебе каж-жется, – отрезала Яна и наконец убрала в кобуру ПММ, из которого так и не пришлось стрелять.
Швед покачал головой:
– Ох и язык… ну чисто бритва!
Позже, когда место схватки с мутантом осталось далеко позади и стих шум, поднятый волчьей стаей, Яна заявила:
– Я так и думала, что в вашей компании скучать не придется. И не ошиблась!
Потом без паузы заговорила о другом:
– Швед, а мы правильно идем? Я смотрю, ты все вдоль Леса да вдоль Леса нас ведешь, а на самом деле, может, нам в другую сторону?
Швед кивнул в сторону безмолвной темной громады:
– Вообще-то нам туда нужно. Только приходится обходить, сама видишь. Не через Лес же шагать…
