него пока не было, просто ему хотелось намекнуть на то, что они с ней еще не закончили, – пусть попотеет.
– ?Уже уходите? – удивилась Туя. – Разве вы не меня подозреваете?
– ?Если нам понадобится задать вам еще несколько вопросов, полагаю, мы сможем найти вас здесь? – Джерид еще раз обвел взглядом антиквариат в комнате.
– ?Конечно, только не пугайтесь, если придется постучать и подождать. – Она подмигнула Тристу.
Парень до того смутился, что Джериду даже смешно стало, но он сдержался.
– И что вы об этом думаете? – спросил Трист, пока они спускались по винтовой лестнице. Голые каменные стены отражали его голос.
– ?Пока рано судить. У советника было много врагов.
– ?Может, о его интрижке узнала жена?
– ?В ту же ночь? Вряд ли. Да и какая там интрижка? Одинокая женщина, богатый влиятельный человек. Я много раз видел подобное.
– ?Надеюсь, мое свидание с Гейл пройдет удачнее.
Джерид посмотрел на помощника:
– ?Это ты про какую Гейл, нашу администраторшу, что ли?
– ?Про нее, конечно.
– ?А-а, слишком мягкокожая, – проворчал Джерид, распахивая дверь. – Нашел бы ты себе кого-нибудь покрепче. Вроде девушки-румеля. Они так быстро не изнашиваются.
– ?А вы себе когда новую заведете, вы же теперь свободны?
Джерид прищурился, выходя на яркий солнечный свет, пока Трист закрывал за ним дверь. В его мыслях была одна Мариса: слишком мало времени прошло с тех пор, как они расстались. И слишком многое ему предстояло узнать снова.
– ?Стар я уже для таких штук, – ответил Джерид.
– ?Для этого нельзя быть слишком старым.
– ?Да мне и раньше все это с трудом давалось. – И тут же вспомнил, как много хорошего сделала для него Мариса и каким несовершенным он чувствовал себя без нее.
И он зашагал по улице, возвращаясь мыслями к проститутке и убитому политику.
Глава седьмая
Бринд и Эйр терпеливо ждали в коридоре возле Атриума – палаты, где обсуждалась вся политика не только города, но и всей империи. Совет заседал уже несколько часов. Именно тогда Бринд особенно ясно понял, что всю свою жизнь на службе у империи только и делает, что уезжает, приезжает и ждет.
Они двое проводили время в угрюмом молчании, и Бринд очень жалел Эйр из-за того, что она, такая молодая, видела смерть отца. Он сделал попытку убедить ее, что это не ее вина, а несчастный случай. Она не плакала при всех, но, когда утром Бринд пришел за ней в ее покои, из-за двери до него донеслись ее рыдания.
Однако к нему она вышла настолько спокойной, насколько можно было ожидать в данных обстоятельствах.
После отъезда сестры Рики, много лет назад, младшая девочка остепенилась, но стала более замкнутой. Не ей следовало бы приглядывать за Джохинном, не юной девушке вроде нее. Бринд даже подумал, что со временем она может начать рассматривать смерть отца как освобождение от его эмоциональной власти над ней.
Наконец большие дубовые двери Атриума распахнулись, и их обоих пригласили войти.
Атриум представлял собой белокаменную палату с куполообразным потолком, шагов пятьдесят в длину и столько же в ширину. Двадцать пять советников, каждый от одного района города по старой карте, сидели перед ними в амфитеатре.
Заседание длилось почти весь день, советники с тревогой взвешивали возможные последствия смерти Джамура Джохинна. Останки последнего императора было решено захоронить как можно скорее. Большей части населения Виллджамура так и не сообщили, что Джохинн покончил с собой. Дворцовым слугам под страхом медленной мучительной смерти запрещено было выносить эту весть за стены Балмакары.
Бринд и Эйр тихо заняли места в дальнем конце зала, на деревянном подиуме для почетных гостей, хотя Бринд чувствовал себя здесь, скорее, пленником. Подиум украшал герб Джамурской империи: семиконечная звезда.
Волна шепота прокатилась по залу Совета.
На Эйр был скромный наряд: черное платье и темно-красная шаль; Бринд воспользовался случаем смыть с себя грязь, шрамы и воспоминания о недавней засаде и облачился в чистую черную форму.
С годами Бринду удалось заслужить доверие императора, но он так и не понял, как к военачальнику-альбиносу относится Совет. А теперь, после происшествия на мысе Далук, у него стало еще больше причин опасаться его членов. Так что надо следить за ними в оба: вдруг виновный выдаст себя жестом или взглядом?
