– У вас есть еда?
Парень покосился на девушку из генотипа Кассиопеи, и та нетерпеливо махнула рукой. Парень скинул с плеч рюкзак и присел, чтобы расстегнуть его. Лире никогда прежде не представлялось возможности наблюдать двух самцов, которые бы находились настолько близко друг от друга. Она заметила, что парень движется не так, как Семьдесят Второй, а иначе. Все его жесты были замедленными, словно у него болели мышцы.
Семьдесят Второй всегда двигался со стремительностью, заставлявшей думать о нападении.
– Извините, мы не взяли слишком много.
Семьдесят Второй сделал вперед еще один осторожный шаг. Он схватил батончик и бутылку с водой, зубами вскрыл обертку батончика, выплюнул пластик и начал есть. При этом он не отводил взгляда от Джейка. Лира поняла, Семьдесят Второй опасается, что парень может попытаться забрать еду и питье обратно.
Но пока Джейк мирно наблюдал за ним и молчал.
Семьдесят Второй открыл бутылку, выпил половину воды и передал бутылку Лире, не сводя глаз с Джейка.
– Пей, – буркнул он. – Тебе будет лучше.
Лира не понимала, до чего у нее саднит в горле, пока не начала пить, смывая привкус пепла и пожарища. Хоть бы Джейк и реплика Кассиопеи ушли, и она могла снова лечь спать! Однако ее очень тревожило кое-что еще – что принесет им утро, когда они окажутся одни на болоте – есть нечего, пить нечего, идти некуда…
– Послушайте. – Парень обратился к Лире. Вероятно, решил, что с ней проще договориться. Наверное, он не забыл, что у Семьдесят Второго – нож. – Вы, должно быть, устали – вы прошли через все это… правда, я толком и не представляю, что конкретно вы пережили.
– Джейк! – укоризненно перебила его реплика Кассиопеи.
– Джемма, они из Хэвена, – выпалил парень. – Мой отец умер ради этого. Я должен знать.
Слово «отец» вызвало у Лиры дрожь в хребте, как будто ей постучали между позвонками. Значит, Лира не ошиблась на его счет. Он – естественнорожденный.
– Джейк, нет! – Реплика Кассиопеи (парень сказал, что ее зовут Джемма, теперь-то Лира запомнила ее имя) выглядела и говорила, как одна из медсестер. Джейк насупился и замолчал. – Поверить не могу! Несчастные люди прошли бог весть через какие испытания, они изголодались, замерзли, им некуда деваться, а ты хочешь взять у них интервью?!
– Джемма, мне надо понять, – упрямо заявил Джейк.
Лира приложилась к бутылке и сделала глоток воды, не обращая внимания на саднящее горло.
– Не люди, – поправила она Джемму.
Девушка была добра к ним, и Лира подумала, что нужно исправить ее ошибку.
Джемма повернулась и уставилась на Лиру.
– Что?
– Мы не люди, – объяснила ей Лира. – Ты сказала «несчастные люди прошли бог весть через какие испытания». Но мы – не люди. Мы реплики. Бог нас не создавал. Нас сделал доктор Саперштейн. Он – наш бог.
Лира удержалась и не поставила ей на вид, что Джемму тоже кто-то должен был сделать, даже если она об этом и не осведомлена.
Джемма продолжала смотреть на нее в упор, пока Лира не покраснела и не принялась буравить взглядом собственные руки. Может, она что-то глупое сболтнула? Но она же сказала правду. По крайней мере, именно это всегда говорили репликам и врачи, и медсестры.
Спустя некоторое время Джемма нарушила тишину.
– Пожалуй, нам всем надо отдохнуть, – мягко произнесла она – и на мгновение Лира услышала в голосе интонации доктора О’Доннел. – А утром мы вернемся обратно.
– Мы никуда с вами не пойдем, – проворчал Семьдесят Второй.
Лира удивилась, услышав «мы». Что еще за «мы»? Может, он перепутал эти понятия, как и Лира? Она часто терялась в местоимениях «я» и «оно».
– Конечно, – сказала Джемма. – Вы не обязаны никуда с нами идти. Все зависит исключительно от вашего желания.
– С чего бы это?… – огрызнулся Семьдесят Второй. Сейчас он выглядел состоящим сплошь из острых углов, как будто его высекли из камня.
Лира уже не понимала, уродлив он или нет. Его лицо продолжало меняться, и всякий раз, когда свет падал иначе, Лира видела кого-то иного.
Реплика Кассиопеи скрестила руки на груди.
– Вам нельзя здесь оставаться. У вас нет ни денег, ни документов. Вы вообще могли не появиться на свет. Но теперь вас будут разыскивать.
Джемма оказалась права. «Вы вообще могли не появиться на свет». Лира ощутила истину в словах Джеммы, хотя и не совсем поняла смысл ее высказывания. Ведь охранники и забор хранили реплик в безопасности и в тайне от остального мира, верно?
«Вы вообще могли не появиться на свет». Но разве не то же самое им всегда твердили медсестры, что они – чудовища и мерзость? Только медсестра Эм и доктор О’Доннел говорили про них другое. Но они обе давно ушли.
