По дороге Матрена еще и еще раз с болью и стыдом вспоминала о слезах Богородицы. Что же делать? С кем посоветоваться? Даже сестре она не смела доверить темную тайну. Когда девушки немного отстали от остальных, Ольга первой нарушила молчание:
— Ко мне во дворе подходил батюшка, ты видела его?
— Да, видела.
— Он просил тебя завтра зайти, после вечерни.
— А зачем, не сказал?
— Нет. Наверное, тоже переживает из-за обморока. — Сестра ласково попросила: — Мотя, не бойся, расскажи, чего ты так испугалась в храме? Что скрываешь? Расскажи, тебе же станет легче!
Матрена отвела глаза. Стыд и страх пересилили в ней желание признаться. Ненавидя себя за ложь, она, с деланым равнодушием, отказалась от предложения:
— Да ничего я не скрываю!
— Ну, как знаешь! — обиделась Ольга, почувствовав в ответе фальшь.
«Господи, пожалуйста, помоги! Пресвятая Богородица, спаси меня!» — мысленно взмолилась девушка.
В понедельник, с самого утра, низкое серое небо принялось поливать землю. Матрене не давал покоя предстоящий разговор с батюшкой. Идти в храм совсем не хотелось, но она и помыслить не могла ослушаться духовника. Девушка очень любила отца Сергия. В любой час дня и ночи спешили к нему селяне со своими бедами, и для каждого их пастырь находил нужное слово и мудрый совет. Невысокий, сухонький, с окладистой белой бородой и добрыми, умными, всегда улыбающимися глазами, батюшка часто делился с прихожанами последним, из-за чего, за глаза, люди ласково величали его Николаем Угодником. Отслужив вечерню, отец Сергий некоторое время тихо разговаривал с незнакомой старушкой. Бабуля рассказывала, видимо, о своих бедах, часто вытирая платочком наворачивающиеся на глаза слезы, и горько вздыхала, посматривая на стоящую неподалеку Матрену. Наконец она отошла, и священник поманил девушку к себе. Он поинтересовался ее здоровьем после вчерашнего происшествия, а затем неожиданно спросил:
— Ответь мне, Мотя, неужели тебе никогда не хотелось навестить бабушку?
Матрена изумленно взглянула на своего духовника:
— Я только недавно о ней узнала! К тому же тетя не хочет, чтобы мы встречались.
— Это почему?
— Ходят слухи, будто бабушка занимается колдовством.
— Какая глупость принимать лечение травами и минералами за колдовство! Если бы ты знала, скольким людям она помогла! У нее доброе сердце. А грехи… Кто же без них?
Девушку поразили взволнованный тон отца Сергия и явная симпатия к знахарке.
— Видела старушку, с которой я только что разговаривал?
— Батюшка, неужели вы хотите сказать…
— Ты все правильно поняла, девочка. Она очень хочет встретиться с тобой. Прошу, не отказывай! Ведь ближе бабушки у тебя никого нет!
На смену апрелю пришел необычайно жаркий май. Даже пышное цветение черемухи не могло ослабить его накала. Работы, с приходом весны, прибавилось, но молодость брала свое, потому теплыми весенними вечерами гуляли парни и девчата за деревней.
Принарядившаяся Ольга в который раз тщетно пыталась уговорить сестру пойти вместе с ней. Потеряв всякую надежду, она грустно вздохнула:
— Ну вот, опять одной придется…
— Если ты меня подождешь… — внезапно решилась Матрена.
Девушка обрадованно воскликнула:
— Конечно, подожду! Наконец-то ты выйдешь из своего затвора! И правильно, хватит дома сидеть!
Молодежь собралась неподалеку от реки, на живописной поляне, окруженной пушистыми кистями цветущей калины. Смеркалось. Гармонист выводил знакомую мелодию.
— Спой, Мотя, спой, не тушуйся! [55]— послышалось со всех сторон.
Матрена вначале растерялась, стала отказываться, но потом собралась с духом и запела. Никогда еще она не исполняла песню с таким чувством, так самозабвенно, передавая в ней свою невысказанную любовь, нежность и тоску. Глубокий, удивительно музыкальный голос заставлял трепетать сердца. Когда последний аккорд затих в вечернем воздухе, девушка подняла глаза и замерла, оцепенев от восторга оглушительного счастья. На нее совсем по- иному, с нескрываемым интересом, смотрел любимый.
По дороге домой сестер догнал Павел. Сильно смущаясь, он попросил:
— Мотя, приходи завтра к реке, погуляем.
Ольга взглянула на обычно разбитного, уверенного в себе парня. «Неужели в нашу Мотю влюбился? — удивленно подумала она. — С чего это вдруг? Никогда раньше не замечал…»
