— Скажите, что с мамой? Я ее дочь, ответьте, пожалуйста, ей плохо?
— Вы дочь Снегиревой?
— Да.
— У нее остановка сердца. В данный момент работает бригада реанимации. Будем надеяться на лучшее! В палату пока не входите, когда разрешат, сестра позовет.
Надежда слушала объяснение врача, но оно с трудом доходило до сознания. Внезапно обессилев, она прислонилась к холодной крашеной стене коридора.
— Вы посидите. Может, воды?
Ничего не ответив, женщина опустилась на продавленный дерматиновый диванчик.
— Ваша мама перенесла два инфаркта, сердце слабое! Крепитесь!
Надежда молчала, сосредоточившись на том, что происходило за закрытыми дверями палаты. Ей казалось, прошла целая вечность, прежде чем вышла сестра.
— Успокойтесь, самое страшное позади. Через несколько часов вы сможете ее навестить, а пока отдохните, поспите. Есть свободная палата.
— Нет, спасибо, я лучше здесь побуду.
— Как хотите, конечно, но я бы, на вашем месте, передохнула! — посоветовала девушка.
После обеда Надежде разрешили навестить больную. Мама выглядела очень слабой. Сухими, растрескавшимися губами она с трудом прошептала:
— Доченька, не надо переживать! Послушай, кого я накануне видела. Через открытое окно, по воздуху, ко мне приблизилась неземной красоты женщина и встала в ногах. Я даже почувствовала тяжесть! Некоторое время она смотрела на меня и молчала. Это было очень приятно! Ласковое лицо светилось такой добротой, словами не передать! Наденька, смерти нет, ты не бойся ее, доченька!
— Хорошо, родная. — Надя ласково погладила мягкие мамины волосы, не замечая своих слез.
— Девочка моя, не надо плакать.
— Мамочка, давай я за тобой поухаживаю: умою, переодену рубашку, а то ты с прошлого вечера без присмотра лежишь!
— Не волнуйся. Налей мне попить, во рту пересохло.
Их разговор прервали удары по стеклу и шум множества крыльев. Стайка воробьев билась в окна палаты.
— Вестники смерти. — Мать устало прикрыла глаза.
Птицы волновались, стремясь проникнуть вовнутрь. Откуда-то повеяло холодом. Вскоре они исчезли так же неожиданно, как и появились. Заинтригованная, Надежда распахнула раму и, перегнувшись через подоконник, заглянула вниз. Под окнами палаты, на земле, лежали неподвижные серые комочки. Судя по всему, воробьи погибли.
— Бедные! — Она взволнованно обернулась к матери. — Мамочка, ты представляешь, — и остановилась, не закончив фразы. Безжизненное лицо больной сделалось похожим на маску. Затаив дыхание Надежда приблизилась к постели и некоторое время всматривалась в неуловимо изменившиеся черты. Собравшись с духом, женщина срывающимся голосом спросила:
— Мамочка, ты спишь?
Больная не отвечала.
— Мамочка, скажи что-нибудь, только не молчи! — Дотронувшись до безжизненной руки, Надежда схватилась за горло и стремительно выбежала из палаты.
Голова болела невыносимо. Внутренняя пустота поглощала чувства и желания. Женщина добрела до одинокой лавочки, в глубине больничного парка, и, упав на нее, незаметно для самой себя задремала. Когда она очнулась, уже смеркалось. Вдоль аллеи зажглись фонари. Освещенные ими старые липы и кусты шиповника, при полном безветрии, напоминали декорации спектакля. В самом конце дороги Надежде привиделось нечто странное. Оглянувшись по сторонам и поняв, что в парке никого нет, она испугалась. Ледяной поток воздуха сжал тело плотным коконом. Перед глазами возникла незнакомка в ореоле тусклого фосфорического свечения.
— Я пришла с миром, — проговорила она. Увидев изменившееся лицо жертвы, с усмешкой добавила: — Не стоит бояться, пока…
— Пока? — Надежда почувствовала себя мошкой, запутавшейся в невидимой паутине. — Что вы сделали со мной?
— Ничего страшного. Скажем, это всего лишь невинный способ привлечь внимание. Поверь, не стоит бояться меня до тех пор, пока наши цели совпадают. — В глазах призрака металось холодное, ослепительно-белое пламя.
— Какие цели? — завороженно спросила женщина.
— Сейчас объясню. Я хочу оказать услугу. Конечно, не совсем бескорыстно… В течение последующих трех лет твоя дочь трижды подвергнется смертельной опасности.
— Опасности? — Несчастная мать похолодела от смысла сказанного.
