попятился и, потеряв равновесие, шагнул в открытый люк с раскаленным битумом. Страшная боль оглушила его, мертвой хваткой сжала беспомощное тело. Цепляясь за края колодца, Александр прохрипел:
— Милочка, помоги!
— Конечно, помогу! Помогу… умереть!
Мила, не скрывая победной улыбки, занесла над ним ногу в сапоге с острой шпилькой, но внезапно остановилась.
— Ты опять опоздал! — обратилась она к подошедшему мужчине.
— Я так не думаю. — Незнакомец бережно достал из-за пазухи Распятие и благоговейно его поцеловал.
— Откуда?! Неужели привез с собой?! — Услышав слова молитвы, Мила закричала страшным, нечеловеческим голосом. Глядя на Крест, она корчилась, стонала, рычала как дикий зверь, пока совсем не исчезла в вечернем воздухе.
Монах бросился к потерявшему сознание юноше. Каким-то чудом Александру еще удавалось держаться наверху. Вытащив несчастного, мужчина окинул грустным взглядом обожженное тело и с состраданием произнес:
— Господи, помилуй грешного раба Твоего Александра…
Затем он бережно подхватил пострадавшего на руки и поспешно направился с ним к зданию городской больницы. В общей суматохе о спасателе на время забыли, а когда приехавший оперативник собрался его допросить, то никого в приемном покое не обнаружил.
Прошло три дня. Состояние Александра оставалось критическим. Ожог восьмидесяти семи процентов тела врачи считали несовместимым с жизнью. Перевезти его в Москву, в институт Вишневского, не решались, из-за тяжести состояния, а в местной больнице отсутствовало необходимое оборудование для лечения такого больного. Саша медленно угасал от болевого шока и почечной недостаточности. Начался отек легких, но сильное, молодое тело спортсмена продолжало сопротивляться смерти. Инна Петровна не отходила от постели сына, забываясь иногда чутким сном на соседней кровати. Вглядываясь в изможденное лицо своего несчастного мальчика, она десятки раз задавала себе один и тот же вопрос: почему это случилось именно с ним, с ее Сашенькой?!
Сегодня женщине показалось, что сыну стало немного лучше. Он попросил открыть плотные шторы. Палата сразу же наполнилась теплым золотистым светом, льющимся из окон. Взглянув на солнце, несчастный прошептал:
— Как хорошо, мама…
— Хорошо, Сашенька, — всхлипнув, ответила Инна Петровна.
— Не плачь, мамочка, все пройдет. Послушай, то, о чем я тебе сейчас расскажу, должно остаться между нами. Обещаешь?
— Хорошо, милый. — Женщина испуганно посмотрела на задыхающегося Сашу: — Не напрягайся так, сынок, может, потом поговорим? — Она провела ладонью по мокрому лбу. — Смотри, тебе совсем плохо!
— Нет, мама, нет, не потом!
— Хорошо, только не волнуйся, — умоляюще произнесла Инна Петровна.
— Мама, я скрыл от тебя правду о том дне. Мне помогли упасть в колодец…
— Что значит «помогли»? — с ужасом глядя на сына, спросила женщина. — Кто помог?
Некоторое время Саша молчал, кусая сухие, потрескавшиеся губы. Наконец, решившись открыть матери страшную тайну, он, с видимым усилием, произнес:
— Я встретил там Милочку.
Потрясенная Инна Петровна схватилась за голову.
— Мама, только, прошу, ничего сейчас не говори…
Женщина с трудом сдержалась. Она всегда знала: из их связи ничего путного не выйдет! Так и получилось. Несчастный мальчик! Ну, ничего, этой подлой девице придется ответить за преступление!
— Она была там, мама! Она заманила в люк, — продолжил Саша, — знаешь, ведь Мила хотела меня убить! — Он в полном отчаянии посмотрел на Инну Петровну. — А я?! Я так сильно люблю Милочку, что даже теперь готов на любые муки, лишь бы вернуть ее!
Мертвенно-бледное лицо Александра загорелось несбыточной надеждой.
— Мама, если бы ты знала, как я люблю! Один только ласковый взгляд, один поцелуй, в обмен на мою никчемную жизнь… Разве я много прошу? Скажи, мама?!
Горячий шепот сына заставил женщину содрогнуться. Инна Петровна закрыла лицо дрожащими руками. Но Александр, не обращая внимания на причиняемую матери боль, продолжал говорить.
— Мама, когда меня не станет, умоляю, расскажи ей о моей любви! Пусть она поверит! Я никогда никого не любил, кроме нее! Мама! Куда ушел свет?! Зачем ты задернула шторы? Открой их! Мама, что это?!
Лицо Александра озарила счастливая улыбка.
— Как легко! — удивился он своему новому ощущению.
