– Вообще-то, Мишка, есть еще один ориентир… Совесть, так это называется у людей. У большинства молчит или едва попискивает, а ты свою слышишь отчетливо, как ржание боевого коня. У тебя конь был?.. Нет?.. Да, знатность есть, но и благородная бедность тоже… Конечно, ее можно не слушать, одни неприятности… но если играть по-крупному, она весьма по делу.
Михаил вдруг похолодел, спросил чужим голосом:
– А Синильда… знала?
Азазель сделал большие глаза:
– О чем?.. Все было по-настоящему, девочка умирала в самом деле… Я только постарался, чтобы ты услышал о горе Синильды. А дальше все просчитывалось. Я не рисковал тобой, Мишка!.. Я был уверен… ну, почти уверен, что твое самопожертвование будет принято там наверху. Ведь оно шло не от ума, а от сердца, а Господь сказал, что всем дуракам, нищим и юродивым уготовано место в раю, а умникам гореть в аду!.. А ты сделал такую глупость, что за нее с тебя снимут грехи на полгода, а то и на год вперед!
Он высунул руку в окно и показал средний палец ездоку, что на большой скорости прет сзади и требует освободить левую полосу.
Некоторое время мчались так, сзади продолжали сигналить фарами, Азазель не уступал, наконец далеко впереди на перекрестке зажегся красный. Михаил видел, что Азазель успел бы проскочить на желтый, но почему-то промедлил, остановил автомобиль перед запрещающим движение светом.
– Смотри, – сказал он веселым шепотом, – те балбесы сейчас остановятся рядом и выбегут разбираться! Здорово, а?
– Чего здорового?
Азазель пояснил азартно:
– Здесь стоят камеры, видишь? Там запишут, что мы скорость не превышали, едем мирно, а тут какие-то придурки хотят нас вытащить из автомобиля и, ужас какой!.. побить, представляешь?
– Ну-ну?
– А мы, – пояснил Азазель счастливо, – имеем право на законную самооборону!.. И неважно, сломаешь ты при защите от нападения руку или шею напавшего, мы же защищались в панике, не соображая, как и от чего отмахиваемся! Смотри, смотри!
Из автомобиля, что остановился рядом, посмотрели с угрюмой неприязнью четверо молодых и крепких парней. Михаил изготовился к драке, но те медлили, тогда Азазель показал им еще раз средний палец, а потом согнул руку в локте и похлопал ладонью другой по бицепсу, ритмично вскидывая кулак кверху.
Парни начали отворачиваться, Азазель сказал разочарованно:
– Сдрейфили…
Загорелся зеленый, Михаил ждал, что оба автомобиля рванутся одновременно, и начнется гонка, однако те задержались, уступая первенство.
Азазель сказал с презрением:
– Трусоватый народ пошел. Точно за либералов голосуют.
Михаил вздохнул:
– Ну что ты за… Будь серьезнее.
– Серьезнее, – заявил Азазель, – это скучнее?
– Расскажи про Бианакита, – попросил Михаил, – раз уж он будет с нами. Он умеет менять форму?
– С чего ты взял? – изумился Азазель. – Нет, конечно.
– Да уж очень, – пояснил Михаил, – похож на человека. Типичный ветеран, рожденный войной и живущий в походах. Ничего от демона.
Азазель отмахнулся:
– Не ломай голову над тайнами генетики и наследственного кода. Когда из родителей один демон, а другой человек, это самые разные комбинации. От таких браков бывают чистые демоны, бывают чистые люди, в которых нет ничего от демонов. Бианакит – чистый демон по натуре, а по внешности чистый человек. Он нам точно пригодится в рейде.
– В схватке с Кезимом? – уточнил Михаил, слово «рейд» чем-то царапнуло.
– Да, – сказал Азазель нехотя. Он нахмурился. – Но сперва наведаемся к местным.
– К демонам?
– Это было бы понятнее, – сказал Азазель, в его голосе прозвучали несвойственные ему тоска и злость. – Демоны, сбегая из ада, здесь обычно затаиваются, живут тихо и мирно.
– Ты это говорил, – напомнил Михаил.
– А говорил, что тех, кто высовывается, выдирают?
Михаил хмыкнул:
– Ну-ну, давай ближе. Не люблю, когда начинаешь так издалека. Да еще и повторяешься.
– Но я не сказал, – закончил Азазель, – остальное… Впрочем, ты такой умный, наверняка уже догадался.
