действовать. Дрэвис… сделал Саре предложение, чтобы войти в семью.
– А я? Меня сюда притащили вы?
– Нет, сначала всем занималась Сара, – сказал Дрэв. – Она наплела про тебя очень много такого, что я стал думать, будто именно ты помогаешь отцу с этими лавками. Мы уже поняли, что там творится что-то незаконное. Вскрыть и войти не имели права, но изо всех сил искали разгадку. Когда Сара подстроила твой арест, я понял, что это мой шанс пошпионить за вами обеими. Я подстроил твое назначение и приготовился раскрывать коварный план Гринвильдов.
– Убью, – мрачно пообещала. – Нервы вымотал.
– Ну извини.
– И когда ты понял, что я не мировое зло?
– До сих пор, если честно, сомневаюсь, – фыркнул Фолкрит-старший, но тут же поспешил уверить: – Шучу-шучу. После твоей дегустации, наверное. Вряд ли мировое зло стало бы заколдовывать кексики.
– А потом-то чего издевался?!
– Ну так, – он сделал вид, что смутился, – ревновал чуть-чуть. Да ты сама меня провоцировала! Сама виновата!
– Очень по-взрослому, – с усмешкой прокомментировал Крин.
Марк продолжил:
– Мы решили, что тебе лучше остаться в лавке. Потом ты познакомилась с подозрительным Уиллторном. Ревность Дрэва дала нам хороший толчок к расследованию. Мы тщательно проверили историю Уиллторна и обнаружили, что ее просто нет. Все придуманное и наспех сляпанное. А он все крутился вокруг тебя, крутился. И когда мы уже нащупали ниточку, вдруг пропал. И твой отец затаился. Все стихло, мы, как последние идиоты, расслабились. Лавки выкупались только на этой улице, мы не сразу связали их с шествием королевской семьи. А все остальное ты знаешь – Уиллторн выманил тебя, посадил в лавку умбрину и даже со шляпой подстраховался. Нам крупно повезло на самом деле. Будь он сильнее или не предупреди нас ты, могла случиться трагедия.
Я поежилась и сделала несколько больших глотков горячего сладкого чая.
– Но почему он подселял умбрин в дома? Это ведь так заметно, да и вообще. В дома могли вломиться.
– Хранить такое количество темной магии в одном месте рискованно. Мы еще не нашли место, где жил Уиллторн, но подозреваем, что оно где-то в городе. Держать умбрин там было опасно, – кто-то мог заметить всплески магии. Рассредоточенные по городу, да еще и на улице, где каждый первый зарабатывает магией, умбрины не привлекали внимания.
– А ронял ты меня зачем?
Лица у братьев вытянулись. Мне полегчало, и я начала разбор полетов.
– Ну-у-у… заигрывал. Ты мне нравилась.
– Обалдеть. То есть лучший способ заигрывания с девушкой – уложить ее носом в землю?
– В первый раз я тебя не признал, а во второй решил, что будет смешно. Но ты так из-за шаурмы расстроилась.
Вспомнила и припечатала:
– Ты мне все еще ее должен!
– Мы тебе много чего должны, Кексик, – ласково улыбнулся Крин. – Ты своей очаровательной магией хорошо отвлекла Уиллторна.
Что ж, мысль о том, что сейчас темный бог сидит и матерится, стряхивая крошки с черного пальто, приятно грела.
– А лавка? Зачем вы ее открыли?
– Надеялись, твой отец захочет ее купить и мы что-то выясним. И почти получилось – захотел Уиллторн.
– А домик бабушки? Он тебе был нужен?
– Это Сара, – отмахнулся Дрэв. – Видишь ли, Кексик, твой отец привел тебя, дочь любовницы, в дом, когда Сара была еще маленькая и не очень понимала, что к чему. Ее мать, конечно, бесилась. Но не желала требовать развода и идти на улицу. Они инсценировали ее беременность и представили тебя. Саре ничего не сказали, а не так давно ее мать не выдержала и призналась. Естественно, Сара обозлилась, да только объект злости выбрала не тот. Я недоумевал, на кой мне жить в старом чужом домике. Но не смог убедить ее. Как бы то ни было, я поставил на дом защиту, она ничего не сможет с ним сделать, а когда выполнишь все условия завещания – получишь его. Сейчас это будет даже проще, ибо любой суд признает, что из тюрьмы твой отец воспитывать не сможет.
Дрэвис поднялся.
– А теперь спать, Кексик. Ты еле сидишь. Поела, восполнила энергию. И спать!
Спросить сил не было. Как и думать обо всем произошедшем. Я мечтала лишь о том, чтобы залезть под мягкое теплое одеяло и как следует выспаться. Словно в тумане, я чувствовала, как меня несут наверх и укладывают на матрас. Различила едва разборчивое бормотание:
– Надо решать что-то с лавкой, невозможно жить в этом хламе.
