не пришёл. Проклятье… придётся побеспокоить самого.
– Тогжан-батыр! Простите, но я вынужден вас побеспокоить прямо сейчас, – в отличие от сотрудников лаборатории «Каменного цветка», босс ответил почти сразу. Абишев из-за своей деятельности был вынужден мотаться по всей Монголии, а бывало – и по всей Империи: где он мог быть сейчас, и сколько времени в том часовом поясе, я старался даже не думать. Разумеется, при такой работе бек терпеть не мог, когда его беспокоят без крайней необходимости: нужно – сам позвонит или назначит встречу.
– Слушаю тебя, Егор.
Я непроизвольно поёжился: бек даже по телефону… внушал и подавлял, даже когда не собирался этого делать. Невысокий, как и все его предки, мужчина с невыразительным восточным лицом, в одежде предпочитавший, как подавляющее большинство живущих в Ундерхаане и окрестностях, современную версию традиционного монгольского халата. Тут таких трое на десяток встречных точно – пройдёшь мимо и внимания не обратишь… пока он с тобой не заговорит. Брр! Сразу становилось понятно, отчего у Абишева получалось успешно заниматься разработками перспективных видов вооружения, и что предки у него на много поколений назад не какие-то там пастухи, а воины и владетельные князья[35].
– Мне привезли на «уличные» испытания… цветок, – несмотря на то что на трубке успокаивающе мигал зелёный светодиод активного скремблера[36], я всё равно старался говорить так, чтобы упомянуть как можно меньше конкретики. Мы друг друга поймём, а если поток голосового трафика всё-таки перехватят и расшифруют, пусть поломают голову, что имелось в виду.
После прохождения Врат и до того, как закончилась стройка «Каменного цветка», мы несколько месяцев прожили на благоустроенной усадьбе где-то на Дальнем Востоке. Попасть туда можно было только на «вертушке», и оная раз в неделю привозила продукты. Работать было не на чем и не над чем – всё, что попало сюда вместе с нами, включая одежду, ребята Тогжана забрали на изучение, связи не было, гулять можно было только вокруг дома, – но скучать не пришлось. Новый босс очень не хотел, чтобы у его подчиненных появлялись в связи с нашими словами и действиями странные вопросы, потому несколько самых доверенных лиц занимались нашей адаптацией и подготовкой. Беседы с работником службы собственной безопасности бековской конторы мне врезались в память особенно хорошо – мужик умел внушать. Вихро и четвёрка НПО-шников воспринимали всё как должное – видно, нечто подобное уже было во время их работы во времена Союза, а вот мне порой было… очень некомфортно. Зато урок пошел впрок.
– Я в курсе, – перебил бек. – Выполняй то, что запланировано.
– Один?!
Всего два месяца назад мы в первый раз привезли Ирис в Ундерхаан – разумеется, до этого проведя массу тестов, как в лаборатории, так и под открытым небом. Благо здесь это просто: отъехал от зданий в степь на пару десятков километров – и делай, что хочешь. Андроид прыгала и бегала, преодолевала специально построенную полосу препятствий, атаковала манекены с оружием и без… и не только манекены. БИУС справлялась… хорошо. Просто прекрасно справлялась: моё желание «покреативить» невероятно удачно дополнило базовые алгоритмы Маркулова. Большой удачей в итоге оказалось то, что у нас в руках оказался только тот вариант управляющей системы, над которым до перехода поработал я – иначе бы его никогда не использовали вообще. Программера-вихревца вся ситуация ужасно раздражала, пожалуй, в старом мире Егора Далеева при аналогичном стечении обстоятельств побили, возможно даже ногами. Но на ребенка старый (точнее, теперь уже не старый) холостяк Маркулов руку поднять не смог, да и простил быстро. Особенно, когда появились результаты. Правда то, что в нашем прогрессе с ПО была большая заслуга скорее счастливого случая, разработчика БИУС очень раздражало. Зато – у нас теперь были рабочие «мозги» для андроида… Как оказалось, вовремя.
Не знаю, сколько бы ещё мы тестировали и проверяли Ирис, подозреваю – не меньше года, но тут сверху поступила задача: немедленно готовить прототипы к итоговым испытаниям. Протестировать программу адаптивного поведения и социальную мимикрию можно было только в населённых пунктах – и нам волей-неволей пришлось рискнуть. Сильно рискнуть. Во время первого вывода «в свет» наше «изделие» – ранним утром выходного дня – сопровождала «вся королевская конница и вся королевская рать»: дружинники из лабораторной бригады достали для поездок по городу микроавтобусы, обвешались оружием – на случай если Ирис «перемкнёт» сразу и на активацию боевого алгоритма, и на удалённый контроль. Предпосылок к этому не было, но нам всем, от разрабов до последнего стрелка, было очень, очень ссыкотно. Да-да, именно это слово, и я ничуть не стыжусь признаться: поставьте себя на наше место. Наш «цветок» не просто так обрёл «плоть и кровь» в качестве человекоподобного робота: вторая часть комплекса должна была «работать» преимущественно против людей.
Покрутив так и эдак техническое задание Абишева, вихревцы четко и однозначно сказали: дрон, сколько бы оружия на него ни повесить, просто не способен решить весь спектр предполагаемых задач – нужна поддержка с земли. Желательно, чтобы летающая боевая платформа сама диверсанта и доставляла: это давало значительное ограничение по массе и конструкции наземного автономного блока, зато снимало все остальные вопросы. Вот по этой причине – ну и ещё ряду – была выбрана человекоподобность шасси «Ирис». Сначала робота хотели сделать только похожим на человека с расстояния, пока он не подойдёт достаточно близко, потом стало понятно – можно добиться больше, и ТЗ расширили. И ещё раз. И ещё. И вот то, что в итоге получилось – сидит на диванчике напротив меня и выглядит пугающе человечно. Или даже не пугающе – а это, если разобраться, еще страшнее.
– Один, – отрезал бек, но всё-таки «объяснил»: – Я ознакомился с отчетами предыдущих испытаний и утвердил такой формат.
