Стеклянная республика

Врач осторожно промокнул сшитый лоб носовым платком.

Но Кара могла думать только о втором злобном разуме, о миге его бодрствования и свирепой ненависти во взгляде. На ум пришли нежданные образы: злобные завитки, колючки, плотоядно поблескивающие, словно стальные шипы, хлещущие по лицу, чужеродные хищные мысли, просачивающиеся в голову. И почему-то в тот миг блестящий металл проволоки стал также и металлом стежков – тех, что шли посередине лица новоприбывшего мужчины, Эспель и Гарри Блайта на полу зала суда, слабо брыкавшегося, удушаемого сознанием паразита.

Паразит.

– Папа! – в голосе мальчика прозвучало такое облегчение, когда он увидел, что отец встает. Врач посмотрел на него, пожал плечами и кивнул Рыцарю, позволившему мальчику подбежать к раскладушке. Доктор уже вытащил из аптечки еще одну полумаску.

Кара представила, как маска наползет и вдавится в кожу малыша. Паразит. Слово вцепилось в ее горло и сжало. Карины мышцы сократились вполне осознанно; она решила бежать.

– Прекратите! – ее вопль усилился эхом. – Вы не можете!

Девушка понеслась по платформе в сторону ворот. Бронированная фигура крутанулась на ее крик, винтовка уже лежала на плече. Раздался треск, и яркий язык дульного пламени осветил воздух. В полуметре от Кариного лица стена плюнула гранитной крошкой. Второй Рыцарь оттолкнул оружие, рявкнув первому прекратить огонь. Кара не сбавила темп. Сзади стремительно барабанили шаги: за подругой, матерясь, бежала Эспель.

Кара ринулась через открытый турникет с протянутой рукой.

– Прекратите! – невнятно выкрикнула она, шатко остановившись посередине толпы Рыцарей, врачей и ошеломленных полулицых иммигрантов. Она безнадежно пыталась как следует вдохнуть, чтобы говорить. – Вы… вы… не можете… – выдохнула она.

Мальчик и нависший над ним хирург уставились на нее. Отсюда Кара ясно разглядела слова «ПЕРЕВЕРНУТОЕ ОТРАЖЕНИЕ (20)» на аптечке доктора.

– Г-г-графиня Хан? – Рыцарь-офицер с серебряными шевронами на плече осторожно встал между врачом и Кариными протянутыми дрожащими пальцами. Он снял шлем. Его седое почти симметричное лицо выражало недоверие.

– Что… Простите, мэм, но что вы здесь делаете? И кто это?

Кара посмотрела через плечо. В футе от нее стояла Эспель. Она бросила на Кару убийственный взгляд из-под светлой челки, означавший «Какого черта ты вытворяешь?».

Кара не знала; единственное, что она понимала: мысль о прошивке этого мальчика разрывала ей сердце.

– Вы не можете пришить к нему эту штуку, – она заикалась. – Я не хочу… Я… – Девушка запнулась, а потом поняла, что существует только одна вещь на свете, которую она может сказать. – Я – Лицо Зеркальной Лотереи, и я вам не позволяю.

– Мэм? – Озадаченный и более чем взбешенный тем, что волею судьбы посреди операции на него свалилась чокнутая знаменитость, Рыцарь-офицер наморщил лоб. – Извините, что?

– Вы не можете.

– Но мы должны.

– Вы не можете.

– Извините, миледи, но это закон.

– Вы не можете, – невозмутимо повторила Кара, задрав подбородок, словно оружие. В ее распоряжении были лишь лицо и имя.

Стволы винтовок Рыцарей начали подергиваться, словно морды хищников. Затянутые в черную броню мужчины слегка сместились, неуловимо и неспешно становясь между Карой и полулицым мальчиком на раскладушке.

– Извините, мэм, – сказал офицер, а потом добавил: – Понимаю, ваши недавние переживания, вероятно, были… травмирующими, но мне придется попросить сержанта Прайса сопроводить вас и вашу компаньонку, – он мельком взглянул на Эспель. Рыцарь говорил медленно, улыбаясь ей какой-то лихорадочной сочувственной улыбкой, сгодившейся бы для престарелой леди, беседующей со своими петуньями.

«Нет, – подумала Кара, – нет, ты не можешь записать меня в сумасшедшие. Если ты думаешь, что я сумасшедшая, мы никуда не придем. Но в таком случае… – она облизнула пересохшие губы, продумывая свое поведение, глядя на черные шлемы, и поняла, что каждый из них скрывает сшитое лицо, – …за кого еще тебе меня принимать?»

– Миледи, – сержант, названный офицером, грузный Рыцарь с панцирем, изогнутым, чтобы вместить объемное пузо, шагнул вперед и предложил ей руку. – Пройдемте со мной, пожалуйста…

Снаружи грянул гром, и на крышу с грохотом обрушились кирпичи. Кара почувствовала себя загнанным в угол животным. Она не могла позволить этому случиться, но и не могла придумать, как это остановить.

Сержант снял шлем, открывая довольно добродушное лицо. Правую щеку украшало несколько дорогущих веснушек.

– Если вы просто пойдете со мной, мэм, мы отвезем вас обратно во дворец, когда буря утихнет.

Очередной раскат грома потряс небо, а заодно и всю станцию. Казалось, содрогнулся даже пол…

Нет, не показалось. Содрогнулся.