Проверив документы водителей и их путевые листы, я прошёл к танку, оттуда как раз спустился командир и покосился на нашего наблюдателя. Тот кивнул – чисто, можно работать. Выстрел из резко выхваченного из-за пояса вальтера ударил по ушам и нервам, командир танка, схватившись за грудь, упал у гусеницы, а я уж подскочил к люку мехвода и стрелял в него, а также и в других членов экипажа. Весь экипаж находился в танке на своих местах, видимо, то, что по лесной дороге двигались, поспособствовало, иначе они бы не сидели в душной коробке. К счастью, из люка мехвода можно было видеть весь экипаж. Да и один из бойцов подскочил ко мне на помощь и, забравшись на броню, через боковой люк застрелил последнего немца, что уже почти достал из кобуры парабеллум. С моей стороны его туша мехвода загораживала, никак достать не мог. При осмотре грузовиков солдат выявлено не было, только то, что и было записано в путевых листах и нарядах. Поэтому бойцы шустро вытащили тела немцев из танка. Разоружили и утащили на опушку.
Танк я лично заглушил, а то он на холостом ходу работал, и там один из бойцов прибирался. Вот сам танк отдавать я не хотел, но был вынужден, танкистов для него у меня не было. Как оказалось, лагерь окруженцев был едва в километре. Уже всю технику к ним перегнали, включая грузовик с продовольствием. Ему больше всего обрадовались. Я передал генералу через Подорожного, чтобы не экономили, мол, ещё добудем. Так вот, вернувшийся лейтенант, оставив часть своих людей, принял технику, включая танк, и отогнал её снова на ту же лесную дорогу. Ну, как отогнал, ни один из его водителей с этой машиной справиться так и не смог, пришлось самому вести, одновременно показывая, что делать, самому опытному пограничнику. Загнал на ту самую лесную дорогу, она действительно была недалеко, почти сразу за поворотом, и через лес вернулся к своим. Тут уже наши танкисты из окруженцев танк примут, главное, в лесу укрыт.
Кстати, после первого рейса погранцы действительно привели пилотов, аж четырёх. Все добровольцы. Так что, отогнав танк, я смог с ними нормально поговорить. Пост наш на дороге всё ещё действовал, и пока мимо проходила очередная крупная колонна немцев – мы её не тормозили, зубы обломаем, – я забрался в кузов грузовика и пообщался с летунами. Четвёртый оказался штурманом, с которым командир экипажа не хотел расставаться ни в коем случае. Двое истребители, один пилот тяжёлого бомбардировщика.
– Сто шестнадцатый истребительный полк? – поинтересовался я у одного молоденького сержанта, который только в этом году выпустился из лётного училища. Несмотря на молодость, два сбитых на счету он имел. – Соломина знаешь?
– Знаю, товарищ майор, меня три дня назад сбили, наверное, он с остатками полка передислоцируется на новое место.
– Уже нет. Нет вашего полка, сержант, колонну, что шла к нам в тыл, немцы окружили, почти всю уничтожили, часть людей взяли в плен, включая Соломина. Это точно, я его из плена освободил. Он уже у наших. Мы тут у немцев вчера ночью два связных самолёта угнали, и он с ещё одним лётчиком перегнали их за линию фронта. Пока нам не сообщали, долетели или нет, но нужно повторить этот фокус. Точно такой же уже не получится, но есть пара идей. В общем, ваша задача, ребята, перегнать транспортный «Юнкерс» к нашим. Мы тут генерала немецкого взяли, очень важные документы. На вас всё это доставить командованию. Последние сведения по всем силам немцев на этом участке фронта, с указанием будущих ударов. Эти сведения как можно быстрее должны быть отправлены к нашим. Всё ясно?
– Ясно, товарищ майор, – кивнул тот же сержант. – А как вы самолёт добудете?
– Ваша задача управлять им, может, в дополнение, в прикрытие истребитель другой удастся добыть, а как их добывать, это уже наши проблемы. Всё ясно?
– Ясно, товарищ майор, – почти хором ответили летуны.
– Голодны?
– Есть такое, – кивнул один из летунов в звании майора. – Как лейтенант-пограничник грузовик с продовольствием пригнал, началось распределение, а нас к вам отправили.
– Ясно. Ну, сейчас продовольствия добудем и вас накормим. Отдыхайте пока. Оружия для вас нет, всё свободное и лишнее с пограничниками отправили, автоматов не обещаю, но следующие трофейные карабины выдам. Пригодятся.
– Помощь нужна? – спросил майор Тонин, командир эскадрильи тяжёлого бомбардировочного полка.
Тот рассказал, как тут очутился. Сообщил, что их ночников днём отправили бомбить переправу. Приказ они выполнили, но, похоже, ни одна машина до родного аэродрома не добралась. Немецкие стервятники так на них накинулись, что раз за разом сбивали бомбардировщики. Вот и экипажу Тонина не повезло, пришлось прыгать. Причём бой они держали не только в воздухе, но и на земле. Выжили двое из всего экипажа, майор и старлей, его штурман. Хорошо, рядом окруженцы шли, чуть не на голову им выпрыгнули, но за приземлением не только они следили, но и немецкий патруль. Часть летунов из пулемётов ещё в воздухе расстреляли и приблизились, чтобы взять выживших, а тут залп из кустов. Вот так их и спасли.
На майора и старлея я поглядывал задумчиво, уж не о них ли Сева рассказывал, однако даты не совпадали, вроде однофамилец должен был с ними встретиться раньше. По срокам не сходится. Неужто мои действия всё же изменили историю? Пока не знаю, мне на месте это плохо видно. С другой стороны, изучая данные на добытых картах, я отметил, что немцы на девятое июля, то есть на сегодня, только вышли к Могилеву и готовились его штурмовать, тогда как в моей истории там в это время уже шли серьёзные бои.
Оставив летунов в кузове грузовика, я вышел на дорогу. У той транспортной колонны, что шла по лесной дороге в сторону фронта, конца-края не было видно, похоже, более сорока грузовиков в ней было. Наконец показался крайний грузовик, который мы также пропустили. В это время наблюдатель засёк пыль и грузовики с тыла. От фронта шла санитарная колонна, раненых вывозили. Все одиннадцать машин были переполнены. Мы их проводили злорадными
