Поправив пару деталей амуниции у одного из бойцов – криво висела, не по уставу вермахта, я отошёл к бронетранспортёру. Там поставил задачу пулемётчикам нас прикрывать, остальным сидеть тихо, но в случае шухера готовиться нам помочь. Владика уже вооружили, Бабочкин отдал ему свой карабин, вооружившись ППД, мой был при нём, охранял вместе с формой и сидором. В общем, оружие было у всех, включая Смирнову.
Убедившись, что все прониклись поставленной задачей, придерживая локтём трофейный автомат на боку, я вышел на дорогу, осматривая очередную колонну. Она нам тоже не подходила. Шесть грузовиков, причём последний на буксире. Видимо, сломался. Пока было тихо, я прошёлся по технике и помог Майскому дозаправить её, залив горючего под пробку.
За следующие полчаса колонн прошло три, причём одна не грузовая. Мотопехоту провозили. Когда время вышло, мы вернулись в машины и поехали к месту назначенной встречи, теперь Майский возглавлял нашу куцую колонну.
Наших разведчиков там ещё не было, но зато как только мы припарковались и вышли, чтобы продолжить изображать пост, как нам улыбнулась удача. Реально повезло. Мимо прошла колонна из восемнадцати грузовиков, но ещё не исчез её хвост, как на дороге, явно догоняя колонну, появился ещё один крытый грузовик.
– Ишь, как его мотает, – пробормотал я и вышел на дорогу, требовательно подняв руку.
Судя по шевелению губ водителя, тот сейчас костерил меня от всей души. Видимо, ему не понравилась такая задержка. Ничего, я в родном мире дорожную милицию тоже не любил, гаишников никто не любит. Как только грузовик замер, отчего нас накрыло волной пыли, кстати, французский вездеходный трофей оказался, я услышал странный шум в кузове. Кажется, там кто-то кричал, пищал, вернее.
– Документы, – резко приказал я водителю, что выбрался из машины, и пока тот растягивал нагрудный карман, я велел двум бойцам на немецком, махнув рукой, чтобы те поняли, что я хочу: – Проверить!
Говорил я специально рублеными фразами, так как немецкий у меня всё же не слишком хорош. Вроде прошло, не насторожился. Испуган немного остановкой, но не более. Вокруг никого не было, момент удачный. Только исчезали вдали замыкающие машины транспортной колонны, от которой этот грузовик явно отстал.
– Ах ты, сука! – последовал окрик от заднего борта грузовика. Водитель дёрнулся и тут же всхлипнул, когда мой клинок вошёл ему под сердце, скользнув между рёбер. Я даже наряд на груз посмотреть не успел, как пришлось работать трофейным штык-ножом.
Добив водителя двумя дополнительными ударами, махнул рукой пулемётчику в «Ганомаге», приказав прислать людей, чтобы раздели рядового, а тело отнести подальше в поле, и подошёл к кузову. Там трое моих бойцов, громко хекая, забивали ногами унтера в пыли у заднего борта. Осмотревшись – вокруг никого, только два наших бойца в красноармейской форме, – ухватили убитого водителя за руки, за ноги и потащили его к бронетранспортёру. Я взял бинокль и присмотрелся к точке на горизонте, где поднималось облачко пыли. Это наши разведчики подъезжали.
Что тут случилось, я сразу понял, ещё когда заметил спущенные до колен штаны унтера и голую задницу, а заглянув в кузов, крикнул:
– Оля, подойди сюда. – Пока девушка, открыв дверцу, спешила к нам, придерживая санитарную сумку, я велел бойцам: – Форму с унтера снять, отряхнуть от пыли и передать вместе с ремнём и оружием Лосеву. Немца кончить, пусть помучается. Выполнять!
В кузове, сжавшись в комок, всхлипывал девушка, я бы сказал, девчушка, что только вступила в полу зрелости. Прикрываясь остатками разорванного платья, она заплаканными глазами с ужасом смотрела на нас. Её даже не успокаивало то, что мы общались на русском. Как я понял по крови, насилие совершиться успело. Ольга, заглянув в кузов, охнула, с моей помощью забралась в него и стала успокаивать девушку, а я отошёл к подъехавшим разведчикам, что встали рядом.
– Как всё прошло? – первым делом спросил я.
– Норма. Всё зарисовал. Полк там, получается, стоит, смешанного состава. Почти пятьдесят машин, судя по местам стоянок. Но часть в работе, на месте нет. Одна группа при нас вернулась, а другая пошла на взлёт. Как на конвейере работают, сволочи, – ответил Соломин.
– А вы почему молчите? – обратился я к сержанту.
– А он язык до крови прикусил на кочке, говорить теперь не может, – захохотал Соломин и, осмотревшись, посерьёзневшим голосом спросил: – А что тут происходит?
– Трофеи взяли, – был мой ответ. Очнувшись, я достал из кармана документы и путевой лист убитого водителя. – А кстати, а что за трофеи в машине?.. Хм, продовольствие, отлично. А это что за наряд?.. А, машина полупустая шла, и закинули ещё осветительных ракет. То-то я смотрю, ящики в кузове знакомые. Нормально.
В это время из кузова показалась блондинистая головка Смирновой. Найдя меня взглядом, она попросила:
– Товарищ майор, подойдите.
– Иду, – откликнулся я и посмотрел на Минского: – Пусть тебя Смирнова посмотрит. Через пару минут выдвигаемся.
Я прошёл к заднему кузову грузовика. Бойцов, как и унтера, тут уже не было, они в поле что-то делали, куда отнесли труп водителя.
– Что случилось?
– Это дочка комдива Котова. Она со своим младшим братом и ещё двумя командирскими детьми, тоже не большого возраста, пробиралась к нашим, когда их эти немцы заметили. Когда тащили Лилю в кузов, брат пытался вступиться, его сильно избили, остальных детей тоже. Они тут недалеко, нужно
